Капризная фортуна

За стенами никто ни о чем не мог догадаться — настолько противоречивые распространялись слухи и домыслы. В одних говорилось, что вернулся старый император, в других, что появился совершенно новый правитель, в третьих поговаривали, что это король Здорн ввел во дворец свои тайные силы. Ну а им возражали пятые, приписывающие новую власть отчаянному принцу Герберту Шуканро.

Но самым приятным было то, что ни одно внушительное воинское соединение не рискнуло войти в столицу. А те, что там оставались, решили выжидать до последнего и только в крайнем случае пускаться наутек из города.

На третий день в дома стали возвращаться первые беженцы, которых пропустили через мост дикие кавалеристы принца Шуканро.

На четвертый день к дворцу стали вызывать жителей города и вручать им ответственные посты, назначать на должности и обещать заманчивые привилегии. Одновременно с этим к народу пришло понимание, что новые власти настроены вполне доброжелательно. Казней нет, порядок наводится, торговля и ремесленничество поощряется.

Глава тридцать девятая НАГЛЯДНЫЙ УРОК

Через шесть дней, ближе к вечеру, к пригородам Шулпы приблизилось тридцатитысячное войско короля Здорна. На штурм он сразу не пошел, но с удивлением увидел полное отсутствие каких-либо защитников на так и не восстановленных стенах и укреплениях. Зато послал парламентера в город с требованием немедленно вынести ему на подносе ключи и согласиться на полную капитуляцию. Парламентер долго трусил рысцой по полупустынным улицам, но нигде так и не отыскал ни воинских соединений, готовящихся к отражению штурма, ни их командиров. Все встречные-поперечные посылали его к дворцовому комплексу. И только там он нашел какого-то увешанного наградами адмирала, который гневным голосом потребовал оставить его в покое. Еще и добавил грубо:

— Пошел вон отсюда!

— Но я дворянин и парламентер моего короля! — возмутился посланник.

— Ну так и топай к своему королю подобру-поздорову! А хочешь, кидай его и поселяйся в городе на здоровье, места всем хватает.

— Но у нас война!..

— Ах война?! Ну так воюйте себе сколько вам хочется! — багровел адмирал от гнева. — Но если хоть на шаг двинетесь войсками к городской стене — сразу будете безжалостно уничтожены. Все, вали отсюда, некогда мне с тобой тут разглагольствовать!

Жутко обиженный парламентер отправился обратно, а глядящие ему вслед из окна три человека оживленно стали переговариваться.

— Скорее всего, Здорн твоей грубости не испугается, — кривился Додюр Гелиан.

— Да мне плевать, — продолжал горячиться Ньюциген. — Как мне его святость сказал, так я и ответил.

— Все правильно, — рассуждал Фериоль. — Их надо разозлить и обидеть. Тогда они точно пойдут штурмом на город. А уже на примере их гибели доказать всем остальным: нападать или даже угрожать Шулпе — смертельно для любого агрессора.

— Да это понятно. Но вдруг они отступят? — Господин Гелиан, только накануне в торжественной обстановке назначенный губернатором города, поправил лацканы нового, еще совсем непривычного костюма. — Где тогда отыщем новых козлов отпущения?

— А ведь и в самом деле! — оживился адмирал. — Такой вариант прикидывали? Ведь для нас гораздо хуже будет, если противник отступит, а потом начнет просачиваться в Шулпу малыми отрядами, а то и поодиночке. Вот тогда нам тяжко придется.

— Эх, Стэр, не видел ты этого Здорна, — ухмыльнулся Фериоль Вессано. — Это такой рубака и солдафон, что для него сражение — весь смысл жизни! Наверняка он сейчас рвет и мечет, что не удалось сразиться с Уйдано Лайри и тот со своими войсками сбежал на Второй Щит. Паугел Здорн сейчас жаждет крови, и вот поверь моему предчувствию: как только выслушает ответ парламентария, сразу даст команду на штурм.

Додюр вздохнул:

— Ну-ну, посмотрим… Лишь бы Виктор в своем бункере справился с управлением железного монстра…

— Справится! Видел же, какие там у него живые картинки? Он на них наверняка уже и покрасневшую морду Здорна рассматривает.

Фериоль в своих утверждениях несколько ошибался. Такой разрешимости камер наружного наблюдения не имелось. Да и само качество изображения на экранах оставляло желать лучшего. Все-таки оборудование оказалось устаревшим, а тысячелетие еще больше ухудшило некоторые технические характеристики. Но общий план местности рассмотреть удавалось, понять замыслы противника — тоже. И самое главное, что "пирамидальная смерть" находилась в терпимой боевой готовности. И если даже какое-либо орудие или нагнетатель откажет, то остального боекомплекта хватит на несколько лет непрерывной войны.