Волчья сотня

В. Ленин. Правда, 191

День обещал быть ясным, несмотря на осень. Вообще в последнее время ночи становились все холоднее, бывали и заморозки, зато днем солнышко пригревало по-весеннему. Ехали без дороги, старательно минуя встречавшиеся хутора и деревни. Погони за ними не было.

В полдень остановились в балке, чтобы напоить лошадей. Саенко стреножил их и пустил пастись. Варя как села на расстеленную шинель, так и замерла, не сказав ни слова.

– Устала? – ласково обратился к ней Борис.

– Ничего, – не ответила, а простонала она, потом встала и, пошатываясь, побрела к густым кустам, что росли на краю балки. Ее долго не было, а когда она вернулась, Борис с испугом вскочил на ноги. Она шла с трудом, согнувшись, прижимая руку к животу.

– Сестренка! – подскочил к ней Борис и подхватил на руки.

Когда он заглянул в ее запрокинутое совершенно белое лицо, то пришел в ужас.

– Господи, что с тобой, что?

Она молчала, стиснув зубы, ввалившиеся глаза казались двумя бездонными колодцами. Борис положил ее на шинель, она со стоном свернулась калачиком, подтянув ноги к животу.

– Что ж такое с ней… Саенко! – крикнул Борис в полном отчаянии.

– Ох, Борис Андреевич, ничем мы с вами тут не поможем, – угрюмо проговорил Саенко, внимательно глядя на Варю, – туточки непременно баба требуется опытная…

– Да что с ней? – не понимал Борис.

– Неприятности у ней, по женской части…

– Он прав, – раздался слабый голос Вари.

– Что же делать? Это серьезно? – забеспокоился Борис.

– Одно знаю – нельзя ее дальше с нами тащить, несподручно ей это. Эх, – вздохнул Саенко, – придется круг давать. Сейчас подождем здесь до вечера, а там поедем в село одно, Большие Раздоры называется, у меня там кума живет, она поможет.

– А чего ж ты раньше не сказал, что у тебя тут родня?

– Не родня, а кума, – строго поправил Саенко, – а не говорил, потому что не хотел в то село показываться – самое что ни на есть бандитское логово и есть. Мужики там богатые, и Махно поддерживают, и своих батьков подкармливают.

– Эх, и богатая же здесь земля! – вздохнул Борис. – Сколько дармоедов мужик кормит от пуза, да еще и сам неплохо живет.

Варя задремала, положив голову на колени Борису. Он смотрел на ее бледное, почти прозрачное личико, и когти тревоги стискивали ему сердце. К вечеру похолодало, оседлали отдохнувших коней и поехали в сторону от ранее намеченного маршрута. И хоть Борис сдерживал коня и пустил его шагом, чтобы не было так тряско, Варя едва сдерживала стоны. Саенко только удрученно покачивал головой и думал о чем-то своем. Вообще, по наблюдению Бориса, с приближением села Большие Раздоры Саенко все больше мрачнел. К селу подъехали в полной темноте. Глухо лаяли собаки, нигде не мелькало ни огонька.

– Вот ее дом, с краю. Вы тут обождите, я сам на разведку схожу, – прошептал Саенко, соскальзывая с седла. – Да придержи лошадей-то, чтобы не ржали! – вполголоса донеслось из темноты.

Чуть слышно скрипнули ворота, и Саенко надолго пропал из виду. Борис слез с лошади и стоял, поддерживая одной рукой Варю, а в другой держа два повода. Саенко не было целую вечность, наконец ворота скрипнули чуть громче, и раздались шаги двух человек. Шустрый парубок принял у Бориса лошадей и исчез с ними в темноте. Борис внес Варю в хату.

– Вот кума моя, Галина, она посмотрит, – кивнул в сторону Саенко.

– Вот сюда, на кровать кладите! – распорядилась певучим голосом Галина.

– Не надо на кровать, – слабым голосом сказала Варя.

Она зашептала что-то наклонившейся Галине, и та, мгновенно вскинувшись, приказала невесть откуда появившейся босоногой девчонке:

– Живо беги к бабке Акулине, чтоб шла сюда, да быстрее, дело срочное.

– Что с ней? – спросил Борис.

– Известное дело, – охотно пояснила Галина, – беременная она была, третий месяц. Растрясло на лошади-то, вот и…

Бабка появилась минут через двадцать, а до того времени Борис сидел возле Вари и держал ее за руку. Саенко о чем-то за занавеской переговаривался с Галиной, причем голос его был тих и даже робок. Бабка Акулина сразу распорядилась:

– Шли бы вы, мужики, отсюда, тут вы нам не надобны.

Они присели на лавочке под окошком, закурили. Борис вздрагивал, слыша Варины стоны. Наконец появилась Галина с глиняным тазом, наполненным чем-то страшным, и унесла это в отхожее место, отгоняя по дороге рычавшую собаку.

– Ничего, – деловито сказала бабка Акулина, – даст Бог, все наладится. Не она первая…