Великий маг

Он умолк, тишина стала зловещей. Взгляды шести пар глаз уперлись в меня с такой пронизывающей мощью, что я ощутил физическую боль. А затем эти шпаги проткнули мою кожу, пропороли плоть и вошли в сердце. Какой же я осел, мелькнула мысль. Ну почему я перестал вынимать съемный хард?

Я задохнулся, сказал хрипло:

– Ладно… Я открою код. Но только я вам солгал…

Соммерг хмыкнул, Лордер проговорил нетерпеливо:

– Мы все постоянно врем. Не только другим, но и друг другу. Это и есть принцип демократии. Но это не мешает нам мирно сосуществовать, даже сотрудничать. Итак?

– Наработки есть, – прошептал я, мои пальцы машинально массировали левую сторону груди, – но у меня там и моя работа… Главная… Нет, не просто главная, а даже основная.

Они оживились, переглянулись. Лакло сказал довольно:

– Помните, я говорил, что Владимир наверняка заканчивает нечто эпохальное. Он давно созрел для великих дел, для рывка на новую ступень…

Соммерг сказал брюзгливо:

– Какую новую?.. Мы стоим на самой вершине мира. Выше только Бог.

– Что за основную? – переспросил Лордер. – Меня интересуют, понятно, в первую очередь идеи, что могут предотвратить кризис США.

Я пожал плечами.

– Вы же сказали, что все взаимосвязано в этом мире. Это не касается кризиса напрямую, но…

Лакло возопил нетерпеливо:

– О чем мы говорим? О чем спорим? Давайте поскорее в Инет! Надо посмотреть, что Владимир там накропал!.. А потом уже решим: за борт ли с гирей на ногах или же венчаем короной спасителя. Можно даже с прописной, ибо впервые будет не спаситель очередного туземного отечества, а Спаситель человечества, цивилизации!.. Владимир, не обижайтесь на грубые шутки, у меня это нервное… Честно-честно, я нервничаю так, что во мне все-все трясется.

– Спасаете старый прогнивший мир? – спросил я горько. – Эх, Лакло, Лакло…

Лордер сказал раздраженно:

– Не тяните. Код! Говорите код!!!

Я ответил угрюмо:

– Вы можете меня убить, но я в самом деле не покажу вам эту работу, если не поклянетесь… не поклянетесь самыми страшными клятвами, что ознакомитесь только сами, вы шестеро. Никому не пошлете, шефам не сообщите. По крайней мере, не сообщите, о чем речь.

Они переглянулись, я видел в их глазах растущее изумление. Лордер наконец спросил без усмешки:

– Владимир, вы… здоровы?

– После такого? – огрызнулся я. – Считайте, как хотите. Но дело в том… я говорю с вами совершенно откровенно, можете проверить меня на всех детекторах лжи!.. что работа моя не окончена. Да, уже написана, но там серьезные баги, прорехи. В таком виде в свет не выпускают. Я уже видел, что получилось у предшественников. Вам, ладно уж… показать – одно, вы – профи, но в свет – другое. В свет нельзя! Ни в коем случае нельзя. Только вам для прочтения.

Они еще раз переглянулись. Первым с бездумной легкостью сказал Живков:

– Хорошо, я клянусь… чем вы хотели бы, чтобы я поклялся?

Я взялся руками за виски, чуть простонал.

– В черепе трещит, будто… не знаю что. Поклясться?.. Да хотя бы своей бессмертной душой…

Живков сказал с той же легкостью:

– Хорошо. Клянусь своей бессмертной душой, что никому не дам ознакомиться с текстом вашего труда. Достаточно?

Я кивнул, поднял глаза на Лакло. Надеюсь, глаза у меня достаточно воспаленные, измученные, а вид сломленный.

– Что? – спросил он с интересом. – А чем мне поклясться?

– Да чем хотите, – ответил я вяло, – хотя бы честью…

Он едва не заржал, у меня явно мозги потекли, сказал преувеличенно торжественно:

– Клянусь своей честью… и, если хотите, даже честью своих родителей, что никому не дам ознакомиться с вашей работой.

Я повернул голову к Челлестоуну. Тот откровенно улыбался, но, попав под мой взгляд, преувеличенно торжественно вытянулся, сказал громко:

– Клянусь… чем?

– Ваше дело, – ответил я со стоном и взялся за голову. – Ох… можете… достоинством…

Он не мог удержать расплывающиеся в стороны губы, остальные переглядывались и едва не ржали как кони.

– Клянусь, – сказал Челлестоун, – достоинством и всеми остальными мужскими качествами, что прочту сам, только сам, и никому не позволю заглянуть даже глазом.

– И никому не расскажете, – добавил я. – По крайней мере, до выхода вычищенной версии.

Соммерг, Лордер и Ноздрикл поклялись быстро, но без глумливости, сумели сдержаться. Впрочем, у Лакло и прочих это не глумливость, а нервное напряжение людей, перед которыми после многомесячного ожидания вдруг блеснул лучик надежды.