Испытание воли

Кэтрин ходила между картинами, трогала их, не глядя; видимо, ее утешало само сознание, что они рядом.

— Весьма неприятная картина человеческой натуры.

— О да. Я давно поняла: жизнь никогда не бывает такой, какой вы ожидаете. Вам кажется, что вот-вот наступит счастье, вы готовы схватить его, видите его, пробуете на вкус, от всей души надеетесь, что познаете его целиком, а оно ускользает.

— У вас есть ваше искусство.

— Да, но искусство — принуждение, а не счастье. Я рисую, потому что не могу иначе. А люблю я потому, что хочу, чтобы меня любили в ответ… Точнее, хотела.

— Вы когда-нибудь рисовали Рольфа Линдена?

Застигнутая врасплох, Кэтрин Тэррант замерла.

— Однажды. Всего… один раз.

— Можно мне взглянуть?

Кэтрин нехотя подошла к стенному шкафу, отперла его ключом, который достала из кармана. Вынула оттуда большой холст, обернутый в материю. Ратлидж направился было к ней, собираясь помочь, но она жестом велела ему оставаться на месте. Через стеклянные панели над головой лился свет. Кэтрин развернула мольберт, поставила на него картину и сдернула покрывало.

Ратлидж подошел ближе, чтобы взглянуть на портрет, и у него перехватило дыхание.

Он увидел грозовое небо, просверк молнии; тяжелые, темные тучи приближались к зрителю, в отдалении мерк слабый свет. Между светом и тьмой, где-то посередине, стоял мужчина. Он с улыбкой оглядывался через плечо. Ратлидж решил, что еще не видел более гнетущей картины. Он ожидал вихря эмоций, отрицания, нежелания смириться с потерей, горя, отчаяния… А художница изобразила полное уничтожение, такую пустоту, где царила только боль.

Такая боль была ему знакома. Неожиданно он понял: такую боль испытывает сейчас и Леттис Вуд. Вот почему его так влечет к ней! Вот что нашло отклик в его сердце.

Кэтрин следила за выражением его лица; она не могла слышать Хэмиша, зато увидела искру страха, узнавания и отклика, всколыхнувшего его душу. Ну а Хэмиш… Хэмиш плакал навзрыд.

— Вы никогда не выставляли ее… — Вот все, что ему удалось сказать, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Да, — решительно ответила она. — И не выставлю!

Горничная принесла чай. Кэтрин быстро накрыла картину и спрятала обратно в шкаф, словно в мавзолей своей любви. Налив чай Ратлиджу, а потом и себе, она неуверенно спросила:

— Вам… ведь тоже такое знакомо, да?

Ратлидж кивнул.

— Вы… расстались из-за войны?

— Да. Но она еще жива. Иногда это даже хуже.

Она протянула ему сахарницу. Ратлидж положил себе сахар, налил сливки. Простые, привычные движения успокаивали.

— Куда вы так неслись, когда чуть не задавили меня? — спросила Кэтрин, наконец садясь и позволив гостю сделать то же самое. Сменив тему, она словно захлопнула приоткрывшуюся было дверцу.

— Все равно. Лишь бы подальше от Аппер-Стритема.

— Почему?

Чтобы не встречаться с ней взглядом, Ратлидж потянулся к блюду, на котором лежали маленькие кексы с глазурью.

— Хотел подумать.

— О чем?

— Хватает ли у меня улик для того, чтобы завтра утром арестовать Марка Уилтона за убийство Харриса.

Он услышал, как она тихо ахнула, но ничего не сказала.

Подняв голову, Ратлидж спросил:

— Зачем вы шли за Дэниелом Хикемом в четверг, когда заговорили со мной? Нет-нет, не пытайтесь ничего отрицать! Вы остановили его, поговорили с ним, а потом дали ему денег.

— Мне стало его жаль… Сейчас уже почти никто не помнит, но до войны он был очень хорошим краснодеревщиком. Лучшим, чем его отец. Он делал багет для моих первых картин. И этот мольберт тоже он смастерил. А сейчас… у него так дрожат руки, что он и гвоздя не удержит, не говоря уже о более тонкой работе. Иногда я ему помогаю.

— Нет. Вы хотели знать, что он сказал про Уилтона. Понятия не имею, кто рассказал вам про Хикема. Скорее всего, Форрест.

Ратлидж сразу понял, что его догадка попала в цель. Кэтрин Тэррант не умела скрывать свои мысли и чувства так же хорошо, как Леттис Вуд.

— Ну ладно, вы правы. Я боялась за Марка. И до сих пор боюсь. Он бы ни за что не убил Чарлза! Вы приехали сюда из Лондона, засыпаете всех вопросами, что-то предполагаете… Вы судите людей, хотя и прекрасно понимаете, в каком они сейчас тяжелом положении. Но ведь вы не пробовали встать на место того, кого обвиняете! Вы не успеете узнать нас за несколько дней. У вас нет такого дара!

Когда-то был. Когда-то… Не желая отвлекаться, Ратлидж ответил: