Рома остановился у машины, смотрел с усмешечкой. Все видит, понимает, гад. Его бодигард всю жизнь вертится среди таких же недоносков, знает, как наклонить, кинуть, подставить, перевести стрелки, взять за жабры.
Крылов с тоской понимал, что его видят насквозь. Видят его жалкую трепыхающуюся душонку, такую… такую негодную для таких дел и стычек, видят, как трепыхается сердечко, огромное и здоровенное, если сравнивать с сердцами других интеллигентиков, но такое крохотное в сравнении с мощным насосом для перекачки крови этих минотавров…
Он раскрыл рот… но неожиданно для себя выдохнул, глаза застыли. Он смотрел на узенький лоб бодигарда. Бодигард рыкнул:
– Ну?
Крылов перевел взгляд на лицо Ромы. С трудом совладал с собой, выговорил чужим жестяным голосом:
– Посмотри на лобик своего босса.
– Ну? – повторил бодигард угрожающе.
Повернулся всем туловищем, как тяжелый танк, что разворачивается на месте. Кабаньи глазки угрюмо и подозрительно скользнули в сторону босса братвы. Массивная, как Уральские горы, изъеденная оспой челюсть дрогнула и начала опускаться, как ковш экскаватора. Глаза начали вылезать из глубоких нор, из пасти вырвался всхрап.
Крылов сообщил:
– У тебя такой же.
Алое пятнышко чуть передвинулось на лбу Ромы, снова устроилось точно над переносицей. Бодигард отшатнулся, его багровое лицо приняло синеватый цвет.
– Босс… ты под лазерным прицелом!
Крылов приподнял ладонь, словно давая команду пока не стрелять, сказал почти любезно:
– Шпана. Я всегда говорил, что надо сперва узнавать, на кого пытаетесь наехать. Иначе можно и костей не собрать. Поняли?
Все застыли, страшась шелохнуться. Широкие квадратные морды вытягивались, словно растопленный пластилин, серели. Бодигард пролепетал внезапно охрипшим голосом:
– Понял… Все понял… Виноваты, мы не знали… По дури наехали…
Рома сделал осторожненький шажок назад, наткнулся спиной на дверцу «мерса», сам до смерти перепугался, но и шагнуть вперед устрашился, пуля снайпера тут же разнесет голову, проскулил:
– Отпустите нас!.. Мы ж не знали!.. Мы больше так никогда-никогда…
Крылов кивнул:
– Я знаю. Но раз уж вы знаете чуть больше, чем вам следовало… то вот вам мое слово. На этой квартире больше не показывайтесь. И в этом доме – тоже. Ваш дружок пусть продаст свою или подарит кому-то – это не мое дело. Но вас чтоб больше не видел.
Кто бы это мог быть, билось в голове с такой силой, что в ушах стоял звон. Похоже, какая-то группа… вряд ли это инициатива одиночки… решилась взять его если не под контроль, то под опеку. Под контроль он не дастся, но опекать могут и без его согласия. Возможно, в его квартиру уже проникли умельцы в его отсутствие, нашпиговали ее не только микрофонами, но и телекамерами…
Да черт с ним, с подслушиванием. Сейчас все на подслушивании и подсматривании. У него нет особых тайн, о скифизации общества они не просто говорят вслух, а орут на всех перекрестках. Но что за организация? Вряд ли организация… Скорее какая-то группка сочувствующих в их тайной структуре НКВД или как ее там. Там правая рука не знает, что делает левая… Тем более что там сотни этих рук, и все левые.
Он пытался продумать до конца важные последствия, явно же даже в тайных силовых структурах нашлись сторонники скифизации, но мозг упрямо воскрешал картины растерянного Ромы, бледных и дрожащих бодигардов. Стыдно, конечно, но как приятно было видеть этих гадов растерянными, перепуганными до смерти, и как приятна эта защищенность, прикрытость незримым щитом неведомых покровителей… которые могут с крыши дома рассматривать через оптический прицел всех на пятачке у его дома. Да и во всем скверике, вплоть до дальней троллейбусной остановки.
Он некоторое время наслаждался этим непривычным чувством. Даже плечи раздвинулись, он ощутил, что рассматривает прохожих несколько покровительственно: у них нет такой защиты. Их не оберегают!
Дрожь прошла по телу так внезапно, что ноги подкосились. Холод вонзился в сердце остро, словно в него кольнули сосулькой. Но если его оберегают, то, возможно, он в самом деле подвержен… опасности? Вряд ли на крышу дома послали бы снайпера, чтобы оберегать его от Гургена или Мони. То просто дурковатые или хамовитые соседи, а с этими бодигардами он почти что сам задрался. Извинился бы, и все бы обошлось. Нет, эти придурки ни при чем. Значит, ему в самом деле грозит реальная опасность…