Имортист

Одна из женщин, очень красивая и элегантная, подошла с обворожительной улыбкой на полных губах:

– Ах, господин президент, мы с такой благодарностью отмечаем, что за последнее время резко увеличились закупки французских фильмов…

– Жозефина де Арман, – представил ее ректор, – доктор философии, автор монументального «Кризиса современных империй».

Я поклонился, несколько ошарашенный:

– Я читал ваш труд, можете проэкзаменовать, но… на титульном листе там «Ж. Арман», я представлял здоровенного дядю с пронизывающим взором и бородищей в стиле Карла Маркса…

Она засмеялась, польщенная, на щеках выступил румянец, глаза заблистали:

– Ах, как вы недооцениваете женщин!

– Чесс слово. Увидев вас, я решил, что вы звезда французского кино… и тут же понял, что закуплю все фильмы с вашим участием. Но вообще-то французское кино в Россию пришло массово еще при моем предшественнике. Ощутили, что объелись Голливудом, где американцы постоянно спасают мир от всего-всего, но чаще – от русских. Но, вы правы, начинаем вытеснение подделки под культуру действительно культурой. В Европе она все еще сохранилась… кое-где.

Оно смотрела в мое лицо с жадным любопытством:

– В самом деле надеетесь, что… удастся удержаться? Или это акт отчаяния?

– И то, и другое, – ответил я. – Ведь любой строй силен поддержкой не только своих избирателей, но и поддержкой соседей.

Она намек поняла, засмеялась:

– После этой речи, которой вы буквально воспламенили аудиторию, научная и культурная элита Франции с вами! Но это меньше процента от общей массы народа. Да плюс несколько процентов из народа попроще, которым импонируют идеи долголетия и бессмертия. Естественно, чтобы пить и ходить… как это у вас говорят, по женщинам.

– Нам нужны все эти проценты, – сказал я серьезно. – Человек, который начинает борьбу с собой, чего-то да стоит.

Ректор прислушивался внимательно, в то же время зорко посматривал по сторонам: преподаватели – народ вольный, строем ну никак не желают, на одном из столов уже опрокинули бутылку коньяка в салат, в другом конце слишком громко смеются, просто гогочут, как будто не люди, а американцы какие…

Мне он сказал сокрушенно:

– Я теперь буду обеими руками за имортизм! Ведь на самом деле, несмотря на взлет в науке и технике, мы все еще проедаем наследие предков!.. Я уверенно смотрю в завтрашний день: лучше не будет! Можете себе представить, господин президент, чтобы во времена Ньютона имена даже самых известных комедиантов звучали громче его имени? Во времена Эйнштейна?.. Мы в детстве, помню, хорошо знали не только имена, но и все биографии тогдашних лучших людей человечества, как тогда считали, это – Нильс Бор, Ландау, Оппенгеймер, Резерфорд, Энрико Ферми, Норберт Винер, Фред Хойл… и много-много еще имен назову, но все они – ученые, изобретатели!.. Это они заложили фундамент сегодняшнего рывка в науке, а мы летим пока по инерции, но перигей уже пройден, вот-вот начнется стремительное падение…

Жозефина зябко повела плечами:

– Страсти какие говорите.

– Да, – сказал ректор с нажимом, – падение в каменный век. Ведь сейчас герои, на которых равняются, не ученые, а ведущие ток-шоу. К чему придет общество, когда по стране ведется чудовищный конкурс, где отбирают лучших из лучших… в фотомодели? Знаете, ученые – тоже люди, если это для вас новость. Если им за фундаментальные исследования не платят, зато за разработку более удобной формы пепельницы автомобильный концерн предлагает большие деньги, то любой гений будет делать пепельницу, ведь за спиной голодная жена, дети…

Я слушал, не веря ушам, как будто я сам это говорю. Все-таки умные люди приходят к одинаковым выводам даже на разных концах планеты. Причем облекают их в одинаковые слова, что дает надежду на быстрейшее взаимопонимание.

ГЛАВА 5

Последний день визита был посвящен церемонии подписания совместных договоров. Помимо главного, стратегического, о взаимных поставках и долговременном сотрудничестве, наши министры подготовили еще два десятка договоров, Потемкин сиял, Леонтьев довольно потирал руки, я ослеп от постоянных вспышек фотокамер.

Президент Пфайфер заехал за мной в резиденцию, никакого завтрака, сразу же в лимузин, поехали теперь в его дворец, где свершится подписание всех договоров.

Мы катили по Елисейским Полям, я сказал с неловкостью:

– Ну что вы делаете, зачем перекрыли движение?