Имортист

Вместо того чтобы открыть дверцу со стороны водителя, я дернул с правой стороны, в лицо пахнуло перегретым воздухом.

– Привет, – сказал я и сел, чувствуя радость и печаль одновременно. Автомобильчик после моего лимузина показался крохотным. Таня предпочитает крохотные, такие проще парковать на улице. В этой металлической коробчонке, прогретой солнцем, наполненной жарким воздухом, я еще сильнее ощутил волны тепла, исходящие от ее разогретого сильного тела. Она искоса посматривала, как я втянул вторую ногу, а у меня по телу прошла странная дрожь, совсем не то, что называется сексуальным возбуждением, не то, хотя моментально мелькнула картинка, как мы в этом же автомобильчике занимались уже и на заднем сиденье, и на переднем и как раньше она деловито приводила в норму мой гормональный баланс во время езды по оживленной городской улице. Не ради чего-то там экстремального, хотя теперь есть даже такие клубы, а просто в порядке дружеской услуги, чтобы очистить мозги для философии.

Идиот, подумал я мрачно. О чем мыслишь, скот? Перегрелся, слишком много жареного мяса поел или в организме недостает каких-то минералов?

– Как я по тебе соскучился! – сказал я. – Еще в самолете, когда летел из Франции, тебе звонил… ты почему не отвечала?

– А ты хотел бы, чтобы я тебя встретила в аэропорту?

– Хотел бы, – ответил я уныло. – Где твой пропуск?

– Возьми в бардачке, – ответила она.

– Как он открывается?

– Ты прав, с трудом.

Я подергал, стукнул пару раз, крышка бессильно отвалилась, словно усталая собака вывалила язык. Мне на колени посыпалось множестве мелкой дряни, что возят только женщины: патроны с разнообразной помадой, десяток видов дезодорантов, три щеточки, одна со сломанной ручкой, коробочка с тушью для ресниц, пакетик с печеньем, половинка шоколадки.

– Извини, – сказала она поспешно и принялась торопливо собирать с моих колен и запихивать обратно. – Все собираюсь навести порядок… все собираюсь…

Легкие быстрые пальцы, я помню их прикосновение, это у меня уже в крови, и сейчас, когда касалась меня, я ощутил жар, горячая кровь устремилась, имортист я или не имортист, к причинному месту. Я тупо уставился на них, но, когда кончики ее пальцев коснулись сквозь тонкую ткань брюк причинного места, я перехватил ее за кисть, сказал с мукой:

– Таня… Зачем ты мучаешь меня?

– Бравлин, – проговорила она с трудом. – Это совсем не просто…

– Для тебя?

Она уловила упрек, нахмурилась, глаза чуточку сузились, напоминая, что не надо путать секс и даже любовь с семейными обязанностями. Сейчас это не бог весть какие ценности, однако она их сохранила, тем более что у нее в самом деле чудесный муж, чудесная дочь и престарелые родители мужа, о которых она привыкла заботиться, как о своих.

– Не стоит нам сидеть здесь, – проронила она, напоминая, что мы все равно под прицелом десятков пар глаз. – Как ты думаешь?

– Это тебя бы в президенты, – ответил я.

Она не стала дожидаться, пока я открою ей дверцу, вышла сама, уверенная и самостоятельная женщина, в самом деле способная управлять не только собой, но и обстоятельствами, я подхватил ее под локоть и повел по ступенькам в здание.

Охрана делала вид, что их нет, что они просто камни, и все по дороге застывали, пока я вел эту женщину, не имеющую допуска в самое сердце России, Кремля и даже имортизма.

Александра взглянула стеклянными глазами, я провел Таню в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. Она остановилась, осматриваясь, здесь многое изменилось за последние дни: начали появляться роскошные вещички, то ли из Государственного музея, то ли обворовали Пушкинский, надо велеть раз и навсегда, чтобы прекратили. Величие создается не этими вот позолоченными или пусть даже золотыми штуками, хотя имитируется – и довольно успешно! – да, часто.

– Обустраиваешься, – проговорила она тихо.

– Без тебя – пустыня, – ответил я.

От нее пахло чисто и невинно, наверняка задействованы самые высокие технологии для создания такого запаха, а потрудились химики в ранге академиков… но пахнет в самом деле нежно, зовуще, как будто это четырнадцатилетняя Наташа Ростова, а не современная уверенная в себе женщина, для которой трахаться с мужчинами что сделать глоток кока-колы.

Ее теплые карие глаза, участливые и добрые, смотрели на меня с грустью и любовью. Коротко подстриженные волосы красиво обрамляли милое личико, пухлые губы стали еще ярче, наливаясь жарким огнем.