Имортист

Шашлыки делали в саду под деревьями, но повар с подсказки работников службы охраны настоял, чтобы все подавалось на веранде, там громадный стол, цветы, там соответствующая атмосфера и прочие дизайны.

Кроме самых ближайших соратников: Вертинского, Седых, Атасова и Тимошенко, прибыли еще с десяток видных деятелей, с которыми дрались еще с юсовцами, когда те медленно, но верно захватывали Москву, а потом мы по мере сил двигали имортизм в массы, вели пропаганду в Интернете.

Сейчас мы обнимались, трясли руки, снова обнимались и хлопали друг друга по спинам. Вертинский, снова демонстрируя необыкновенную энергию, первым взялся наливать рюмки, ибо официантов мы отослали, разговоры не для чужих ушей, шутил и каждому находил комплимент, ведь мы, мужчины, на лесть еще более падкие, чем женщины.

Он все чаще посматривал на невысокого коренастого человека, академика, как я его помнил, талантливого ученого и достаточно известного деятеля, депутата созывов, участника конференций, энергичного и деятельного человека, я к нему всегда относился с симпатией, но сейчас их переглядывание настораживало.

Каменев, из Питера. А вон тот, Рогов, директор Института геополитических оценок, этот из Новосибирска. Я только по наивности полагал, что достаточно и одного Центра стратегических исследований, а оказывается, таких центров вагон и маленькая тележка. А среди нашего имортбюро их двое, даже жаль, что не мог захватить Бронника, он в Совет не входит…

Когда подняли первый бокал шампанского за хозяина, я поправил, что все-таки первую за имортизм, за его победы, многие смутились, слишком уж пошло было по накатанной колее, словно мы все еще дочеловеки, Вертинский первый нашелся, рассмеялся, вскинул бокал выше всех:

– Да, конечно! Бравлин прав, у нас нет ничего выше имортизма. И вообще, если честно, ничего нет.

А что есть, добавил я мысленно, то не стоит даже упоминания. Бокалы сталкивались с легким хрустальным звоном.

Я не мог удержаться, чтобы не поглядывать на Вертинского в ожидании удара, однако разговор перекидывался с одного воспоминания на другое, я уже начал терять бдительность, как вдруг Вертинский сказал громко:

– Раз уж мы собрались для выработки стратегии имортизма, я предложил бы послушать Николая Николаевича Каменева. Он проделал огромную работу…

Электрический ток пробежал по моим нервам. Я задержал дыхание, стараясь остановить на лице все ту же доброжелательную улыбку хозяина. Каменев покачал головой:

– Иван Данилович, Иван Данилович!.. Ну зачем же портить такое прекрасное застолье? В кои-то веки собрались, когда еще так?.. Это потом, когда перейдем в гостиную… надеюсь, она у Бравлина-президента тоже есть, как была у Бравлина-ученого.

Все заулыбались, приятно сравнивать старую гостиную в моей двухкомнатной квартире с нынешними апартаментами в президентском особняке, где без карты легко заблудиться. Да еще и всевозможные пристройки здесь, где тоже можно устроить какое-нить барбекю.

Дальше снова пили и ели дружно и весело, можно сказать даже – оттягивались, но я дважды перехватил острый и очень оценивающий взгляд Вертинского.

Потом меня вызвали к телефону, Волуев взволнованно сообщил, что на Совет Безопасности ООН вынесен проект резолюции по деспотическому режиму в России, Штаты лоббируют проект о совместном вторжении войск НАТО, я поинтересовался, зачем это вдруг им понадобилось НАТО, ведь последние годы действовали без каких-либо союзников, разве что тащили на коротком поводке английского пуделя, Волуев резонно возразил, что одно дело высадиться в Ираке или Сомали, другое – в России. В России и вся штатовская рать растворится, как до того растаяли непобедимые дотоле наполеоновские и гитлеровские рати, к тому же страшит возможность ответного ядерного удара, а в этом случае пусть будут мишени и поближе, чем за океаном…

– Словом, – звенел голос в трубке, – они намерены таскать каштаны чужими руками! Но уже трети Чрезвычайной Ассамблеи выкрутили руки, треть подкупили обещаниями льгот, кое-кому уже перевели безвозмездную помощь… Одной только Польше бросили в протянутую лапу семнадцать миллиардов долларов…

Я ругнулся:

– Семнадцать в прошлом году утекло из России в Штаты! Что говорит Потемкин?

– Строит козни, как и положено. Ссорит, разбивает коалиции, доказывает невыгодность в перспективе… Но Штаты жмут, господин президент! Желаю хороших выходных, но…