Имортист

Они рассаживались тихие, как мыши. Я сказал твердым голосом:

– Продолжим заседание. На чем остановились?

Никто не сказал ни слова, все понимают, какое заседание мы продолжаем. Бронник поднялся, строгий и подтянутый, откашлялся:

– Я начал было доклад о состоянии дел в космической промышленности. И вообще о проблемах высоких технологий.

Я кивнул:

– Продолжайте с того же места.

– Оборонная система в том виде, в каком существует, умерла. Этот огромный неповоротливый монстр съедал треть всего промышленного и экономического потенциала, людских ресурсов, а лучшие ученые ломали головы над средствами более эффективного уничтожения людей. Сейчас такая военная машина никому не нужна, ибо война между народами с вовлечением огромных людских масс стремительно ушла в прошлое. Не нужны ни огромные танковые армии, ни эскадрильи стратегических бомбардировщиков, ни исполинские авианосцы. Мир становится единым, а для подавления мелких мятежей, что еще некоторое время будут вспыхивать, вполне достаточно имеющихся мобильных сил быстрого реагирования. Таким образом, весь огромный научно-исследовательский потенциал, ранее занятый разработкой новых видов вооружения…

Потемкин прервал:

– Простите, но горькая истина в том, что именно войны двигали научно-промышленный прогресс! Как с этим? Окажемся в застое?

– Вы абсолютно правы, – сказал Бронник. – Все новинки научно-технической мысли… так можно сказать?.. шли в военное производство, а уж потом кое-как приспосабливались и для гражданских целей. Сейчас же мы выбрасываем это громоздкое и очень прожорливое звено – развитие военной техники. А когда она понадобится…

Казидуб спросил коротко, по-солдатски:

– Когда?

Бронник пожал плечами:

– Даже я не знаю. Мы еще не столкнулись с инопланетянами! А военная техника на следующем этапе понадобится только для отражения угрозы из космоса. Хотя, полагаю, гораздо раньше нашему космическому флоту придется встречать на дальних орбитах астероиды, угрожающие Земле, расстреливать их или сталкивать с опасных орбит.

Мазарин хмуро поинтересовался:

– Что с опасностью нанотехнологий?

– Есть надежное средство, – ответил Бронник быстро. – Вы его уже приняли на вооружение. Да, пройдет немного времени, и фабрика, производящая смертоносное оружие, будет помещаться в чемодане! Но система тотального наблюдения, как ни проклинай ее, гарантирует безопасность. Да, придется смириться, что кто-то может увидеть, как вы тужитесь в клозете, однако такое наблюдение спасет вашу квартиру и от злоумышленников и от соседа, что тайком изготавливает атомную бомбу или выращивает споры сибирской язвы.

Ростоцкий вздохнул так тяжело, что прогнулся потолок и завыло под полом.

– Знали бы, чего нам стоит устанавливать эти системы!..

– Надо, Ростислав Иртеньевич!

– А вы попробуйте, – посоветовал Ростоцкий злобно, – когда к вам ломятся целые демонстрации с протестами, а петиции со всех концов страны… Не все же у нас имортисты! А когда касается вот таких делов, то некоторые имортисты оказываются не совсем имортисты, они, оказывается, всего лишь примкнули к сильнейшим.

Он умолк, бросил быстрый взгляд на меня. Бронник тоже на мгновение замялся, у всех явно промелькнула одна и та же мысль насчет примкнувших из корысти.

Мазарин сказал с горечью:

– Мы малость прошляпили… Работали по старым схемам, а мир… как будто с горы кувырком, не уследишь, где голова, где ноги. Пока мы перекрывали наркопотоки да торговлю контрабандным оружием, в Россию просочились как туман через сито, целые иностранные легионы…

Ростоцкий подпрыгнул:

– Вы о чем? Какой Иностранный легион?

– Да не тот, не классический… Только сейчас понятно, почему это богатенькие буратины из стран Запада хлынули в нашу землю обетованную. Мы-то думали, что прут лицезреть страну победившего имортизма!.. Приобщиться, как сказать, к первоисточнику. Как всякий правоверный мусульманин, что должен хоть раз в году отпаломничествовать в Мекку. Теперь понятно, почему такая мощная волна протеста… А в СМИ господин Романовский не сумел все удержать под контролем, хоть и с пистолетом ходит. А вы, Ростислав Иртеньевич, говорите, что деньги перестали играть роль в нашем обществе!.. да, они не играют роль только потому, что сами пишут и роли, и либретто, и музыку. А танцуем все мы, мать-перетак…

Ростоцкий посерьезнел:

– Эти туристы тоже с мятежниками?