Трансчеловек

Аркадий поморщился.

– Володя, вы чересчур, чересчур… Это же люди, в конце концов!

– О гуманизме, – возразил я, – и всеобщем равенстве хорошо говорить и чувствовать себя этаким хорошим и праведным, когда это ничего не стоит. Мол, все люди, от миллионеров до распоследних бомжей и наркоманов – равны и права имеют равные. О наркоманах и прочей дряни нужно заботиться, это считается хорошим тоном, лечить их и всячески уговаривать бросить это дело.

– А разве не так?

– Херня на постном масле, – ответил я достаточно откровенно. – Сейчас – да, по крайней мере на бумаге и права есть у каждого наркомана или рецидивиста, и суммы государство выделяет на лечение и уговаривание бросить и завязать. А завтра, простите, уже и на бумаге придется внести ясность. Наступает время, когда в самом деле скоро начнем приобретать сперва бесконечную жизнь, а потом и бессмертие. А вместе с тем и невероятную мощь. Ну, скажем, если сейчас простой человек сможет включить и выключить свет в туалете, то завтра сможет зажигать и гасить звезды. А это, знаете ли, налагает… Наркоман пусть гасит и зажигает в себя в туалете свет хоть всю ночь, но к звездам я бы таких не допускал.

И – не допустят. Это понятно, против этого даже спорить не приходится. Равноправие равноправием, но все-таки… вы же понимаете…

– Понимаю, – кивнул Аркадий и спросил быстро: – А кто мешает этих наркоманов вылечить? Исправить их генетический код?

Я криво улыбнулся.

– Скажите еще, вообще наделать искусственных существ. Ну там киборгов всяких с идеальными генами. Если людей накрывает горная лавина… или пусть даже гроза с градом, под удар попадают всякие, но если человек стал наркоманом, в то время как вокруг другие не стали, то червоточина в нем самом. Такого от одного вылечишь – в другом месте порвется. А менять гнилые гены на «хорошие»… простите, как далеко зайдем? Я полагаю, в целях осторожничания будут пока что пропускать в будущее только нормальных людей, от которых хотя бы не исходит угрозы обществу.

Он умолк, смотрел с удивлением. И другие, как я только что заметил, смотрят на меня так, будто это я решаю, кого пропускать в будущее, а кого оставить в этом счастливом мире развитого рыночного капитализма.

2046 год

Позвонила Жанна, со слезами прокричала в трубку, что Аркадий в реанимации. У него инфаркт, ну кто бы думал, никогда ничего подобного, здоров как бык, а тут вдруг…

Часа через два, когда кризис миновал, мы с Жанной вошли к нему в палату. Он лежит, желтый и бледный, как персонаж из старых фильмов о властелине мира: весь в нашлепках биодатчиков, что мониторят жизненные процессы, бедра и ноги охватывает гибкая металлическая труба, делая его похожим на самца русалки. Как я догадался, это чтобы не поднимался в туалет. И вообще не тужился, сейчас ему и такие усилия в тягость.

Врач остановил нас в дверях.

– Родственники?

– Да, – ответила Жанна, а я кивнул.

– Запустили вы его, – сказал он с неодобрением, – запустили. Даже старыми методами предынфарктное состояние засекают за пару суток, а современными так и вовсе… Он что, алармист?

Жанна замотала головой, я сказал уклончиво:

– Немножко. Он осторожный человек.

– Осторожные живут спокойней, – согласился он. Вздохнул: – Но – недолго. Пять минут на общение, не волнуйте его. После реабилитации убедите его вшить чип контролера или хотя бы мониторинга.

– Обязательно! – пообещала Жанна горячо.

Потом мы с Михаилом, разбирая все по дням, пришли к выводу, что помешало как раз быстрое выздоровление Аркадия. Хотя инфаркт обширный, но Аркадий к вечеру ходил по палате, на другой день прогуливался по коридору, а на третий день его выписали. Вернулся почти вприпрыжку, Жанна сразу же заговорила о чипе – контролере сердца, Аркадий от контролера отказался, но на мониторинг согласился.

Договорились на операцию по установке такого чипа на понедельник. Затем перенесли на пятницу, потом сдвинули еще на три дня, и хотя операция пустяковая, теперь грудную клетку давно не вскрывают, все через крохотные проколы, но что-то да мешало, а когда наконец подошел день по установке чипа, Аркадий наткнулся в Интернете на тревожное сообщение одного из хирургов, специалистов по опухолям.

Оказывается, в ряде случаев такие инородные тела становятся мишенью для всех сил организма, которые стараются его вытолкать, как занозу. Но если это не удается, то организм обволакивает такой предмет плотной капсулой. Беда не только в том, что эти чипы становятся слепыми и глухими, а что капсула может стать зародышем быстро прогрессирующей опухоли.