Трансчеловек

В нижней части каменной глыбы блеснули металлом два широких туннеля. Понятно, транспорт паркуется сразу на подземной стоянке, под зданиями. Стандарт, что пришел со времен домов с подземными стоянками для автомобилей.

2112 год

На высоте десяти миль, мерно взмахивая мерцающими крыльями, летит исполинская птица. Я сперва рассмотрел только гигантский размах крыльев, но не увидел туловища, удивился. Взглянул пристально, охнул.

«Птица» состоит из десятков тысяч плоских пластин размером со старинный кусочек картона для проезда в метро. Все они двигаются, подчиняясь общему движению, словно в самом деле наклеены на незримые крылья, их намного больше там, где крылья сходятся, там вроде бы трехмерный рой, а дальше крылья истончаются, а почти сомкнутые краями пластинки там отстоят одна от другой на расстояние в три своих размера.

– Что это? – спросил я. Порылся в памяти, но не обнаружил, кто-то не успел сбросить информацию об этом образовании, повторил: – Что это за чудо?

Кондрашов всмотрелся, покачал головой.

– Все-таки сделали… Я слышал, что некоторые горячие головы хотели вообще отказаться от человеческого облика. Молодежь… Значит, успели до того, как мы установили запреты.

– Закон обратной силы не имеет?

Он подумал, сдвинул плечами.

– Мы не крючкотворцы. Если будет какая угроза, отменим. Но пока вроде бы эти заняты собой, дизайнеры хреновы. Будем присматривать.

– Успеть бы вовремя, – буркнул я. – В таких телах может психика вообще сдвинуться.

– Успеем, – заверил он, повторил: – Мы не крючкотворцы. Если появится хотя бы намек на угрозу, сразу же… надо проверить, подключены ли к Контрольной Службе… Если нет, то это повод, чтобы уже сейчас опустить их на землю и повязать…

Он на пару долгих секунд задумался, глаза стеклянные, затем сказал с облегчением:

– Да, все на полном контроле. Просто дурь играет, оригинальности захотели. Я угадал, там половина из общества дизайнеров. Не понимаю, что в их телах-пластинках замечательного? По мне это тот же «Черный квадрат» Малевича. Который, кстати, как я рассмотрел недавно, и не квадрат вовсе.

2113 год

Дважды переносил захоронение, ибо планету стремительно перестраивают, поверхность уже порекопана вся трижды. Уже взялись разрушать «бесполезные» горные хребты, орошать пустыни, а среди непомерного Тихого океана поднимать обширные острова. Пока что острова, но уже есть осторожные расчеты по сотворению огромного материка, который ляжет таким образом, что не затронет сложившиеся теплые течения.

Наконец просто забрал косточки, уцелели даже клочья одежды, наплакался едкими слезами, сложил все в металлический сосуд и еще раз повторил свою клятву.

Которую никогда не забываю.

2114 год

Кроме той огромной армии наноботов, что выпущены для преобразования поверхности планет, еще миллиарды охотятся за кометами и астероидами, разбирают на составные и собирают уже в виде космических станций, что и станциями называть неловко – огромные города в невесомости, равные по размерам Парижу или Лондону.

Сегодня Кондрашов вдруг остановился перед окном, охнул. Когда он наклонился к нижнему ящику, за окном был город треугольных небоскребов, похожих на старинные трехгранные штыки, а когда выпрямился – за окном в дикой красе раскинулся фантастический мегаполис, где каждое здание вознесено на прозрачном стержне на дикую высоту, к тому же все здания абсолютно круглые, идеальные шары, и если бы не диаметр в тридцать-сорок километров, там жить было бы неуютно.

– Да что же они вытворяют, – выдохнул Кондрашов с сердцем. – Я ж не успеваю ахать!

– Нанотехнологии в действии, – заметил я, сам ошарашенно любуясь мгновенно перестраивающимся городом. – Сам понимаешь, когда стены и все-все состоит из дециллионов наноботов…

Он огрызнулся раздраженно:

– Да умом я все понимаю!

– Дисциплинируй чуйства, – посоветовал я.

– А сам ты дисциплинируешь?

– Ну… они меня пока не подводят.

– И не бунтуют?

– Бунтуют, – признался я, – но как-то договариваюсь. Ищу консенсус.

– А нейтрализовать, – спросил он с расстановкой, – блокировать или как-то поставить под контроль…

– Так они и так под контролем, – объяснил я. Пояснил: – Только под моим. В смысле, под волевым контролем.

– А под медикаментозный… механический, силогенный или «Контроль-76»?