2024-й

Только никак не пойму, что.

Часть III

2019-й год

Глава 1

По обе стороны шоссе навстречу мчатся огромные рекламные щиты и бесследно исчезают за спиной. Я с кривой улыбкой подумал, что давным-давно, в седую старину, еще лет пять назад, а то и вовсе целых шесть, с этих экранов… нет, тогда еще с простых досок смотрели неподвижные аляповатые рисунки в три краски, а то и вовсе надписи типа «Покупайте бетон! Телефон…». Буквы тоже, кстати, тогда применялись неподвижные, то есть никаких спецэффектов, никаких голых баб, которые бы демонстрировали, как им засыпают бетон в анус, а тот красиво раздувается, как бутон алой нежной розы, приподнимается, нежно пульсирует…

Сейчас на всех рекламных щитах яркие динамичные клипы, выполненные с моделями в 3D, а где-то даже по старинке с живыми актерами, но я поймал себя на том, что все так же не обращаю внимания, как и раньше, когда проскакивал по этому же шоссе на новеньком «хаммере».

Сейчас меня мчит «опель-700», супервнедорожник, я почти не прикасаюсь к рулю, на перекрестках бортовой компьютер послушно отдает управление ЦДУ, Центральному Дорожному Узлу, который следит за движением с орбиты, а на самом шоссе могу двигать машину вправо-влево не больше чем на метр, да и то если движение слабое. Если же начну приближаться слишком близко к бортику, комп авто перехватит управление и не позволит врезаться или даже чиркнуть крылом, ориентируясь на сигналы чипов в столбиках по краю дороги.

Пересек МКАД и погнал по Варшавскому шоссе, где на первом же перекрестке увидел кучку демонстрантов. Прилично одетые люди, интеллигентного вида, никаких панков, эмо или прочих сдвинутых, потрясают плакатами, выкрикивают лозунги. Часть, правда, из-за тесноты сошла на проезжую часть, из-за чего движение здесь замедлилось, но все же не пробка…

Я приглушил песню Ани Межелайтис, вот стерва, она, оказывается, еще и поет, приспустил стекло.

Снаружи донеслись разгневанные выкрики:

— Не позволим закрыть!..

— Толстосумы!..

— Как вам не стыдно?

— Куда смотрит мэр!

— Помогите!

Плакаты подпрыгивают над головами, как куклы в детском театре. Я едва успел поймать скачущие буквы и сложить в цельные слова, теперь и для митингов используют дешевую электронную бумагу, а эти все по старинке: «Спасите последний книжный!», вот еще рядом: «Убийцы слова!»

На миг показалось, что откуда-то вынырнули древние правозащитники, требующие свободы слова и демократии, затем прочел целую растяжку, ее держат два бородача в старинных очках, карикатурные интеллигенты, еще бы шляпы одели… «Закрывают последний книжный магазин в Европе!», «Помогите спасти культуру!»

Все стало понятно, я быстро подал голосовую команду поиска в инете, и тут же деловой голос сообщил, что сейчас в Москве проходят на таких-то и таких-то улицах демонстрации протеста против закрытия единственного книжного магазина в Москве, так как он последний вообще в стране. В Европе уж ни одного, в США и Китае по два, в Индии — двадцать четыре, еще есть по одному-два в Бразилии и некоторых арабских странах.

На боковом экране появилось лицо Тимура, он уловил мой косой взгляд, сказал торопливо:

— Не отвлекайся, не отвлекайся! А то задавишь кого.

— Тут не задавишь, — буркнул я. — Весь Центр под контролем Доркомпа.

— Так это ж хорошо, — сказал он бодро. — Можешь спокойно трахаться. Даже на заднее сиденье перебраться!

— У тебя что, — спросил я с подозрением, — весеннее обострение?

— Пока нет, — ответил он мирно. — Просто все сейчас говорят о траханье. Раньше о погоде начинали разговор, а теперь о коитусах. А я человек гибкий, против рожна не пру.

— И я не пру, — буркнул я, — но и в первых рядах не бегу. Черт, впереди дорогу почти перегородили! Куда милиция смотрит!

— Уже оттесняет, — успокоил он. — Я смотрю еще и сверху. Интели… Ужасаются, что с закрытием московского магазина книгопечатание исчезнет не только в России, но и в Европе!

— Не жаль?

— Жаль, — согласился он. — Но… ты еще помнишь дискетки?.. А сидюки?.. А дивидишки?.. А блюрейки? Не жалко было с ними каждый раз расставаться, переходя на новые носители? Как ни печально, но книги пользуются гораздо меньшим спросом даже среди любителей старины и экзотики, чем матрешки, лапти и раскрашенные деревянные ложки.