2024-й

— Сиди, — буркнул я. — Говорил же, не вскакивай…

Она возразила живо:

— Но так вы меня не замечаете!

— А лучше, — спросил я, — если замечу и рассержусь?

— Лучше, — заверила она. — Мне от вас все лучше, чем незамечание!

Я покрутил головой и вышел в общий зал для отдыха, который в старину именовался бы, наверное, курилкой. На диване сидят в свободных позах Тимур и Роман, один тянет бессмертную кока-колу из фигуристой бутылки, другой вылавливает по одному лесные орешки из широкой тарелки.

На экране мельтешат пестро одетые скоморохи, толстые попы в золоченых ризах, тягуче и гулко звучат колокола, а церковный хор гнусит что-то на странном языке, выдаваемом за истинно русский.

Тимур быстро взглянул на меня.

— Не переключай, — предупредил он. — Это сейчас по всем каналам!..

— А что за праздник?

— Не знаешь? — удивился он. — По всей стране идут молебны и разбивают медные лбы о полы.

А Роман, видя мое непонимающее лицо, вежливо пояснил:

— Подняли и подвесили Царь-колокол! Какая-то годовщина, вот и подгадали… По всем каналам народное ликование, шествия, карнавалы, концерты…

Тимур буркнул:

— Хотят вообще сделать выходным днем. А то и отметить в календаре красным.

— Да, — согласился я. — Это не победа в гонке нанотехнологий. А никакую икону нам из-за границы не передали?

Тимур посмотрел с подозрением:

— А ты откуда знаешь? Как раз только что приняли решение…

Я отмахнулся:

— Да это и понятно. Враги, кругом враги. Очередную икону возвратят, у нас снова праздники и ликование по случаю такого великого щастя… Эх, когда же это все кончится?

Роман пожевал, как верблюд, из-за чего его подвижное лицо двигалось во все стороны, как у анимационного персонажа, наконец почти плюнул под ноги.

— Идиоты! Время для Царь-колокола!.. И это в нашем двадцать четвертом году! Двадцать первого века!

— Нашли же время и деньги для ледового шоу, — возразил Тимур с издевкой.

— Так то шоу, там ледовый дворец выстроили в середине июля!.. Хотя да, одного поля ягодки.

— Панэм эт цирцензэс, — сказал Тимур мудро. — Чем народ тупее и проще, тем с ним… тоже проще. Но Уэллс ошибся в самом главном.

— Ты о чем?

— Кроме элоев и морлоков, — назидательно сказал Тимур, — существуют еще и когисты. Мы то есть.

— А элои кто? — спросил Роман. — Дети олигархов? Тусовочники? Шоумены?..

Тимур отмахнулся:

— Главное то, что мы — когисты. Элои и морлоки останутся, мы — уйдем.

Роман вздохнул:

— Скорее бы этот Переход… Я с каждым годом вижу, что уже не принадлежу к человеческому виду.

Тимур смолчал. Жена Романа вчера вышла из клиники, где за треть их сбережений прошла трансформацию на генном уровне в человека-кошку. Тело теперь покрыто мягкой шерстью, глаза желтые, с вертикальным зрачком, отрастила хвост…

Роман и раньше кошек не любил, а теперь, думаю, вообще возненавидит. Цена на дорогостоящую трансформацию постепенно падает, на улицах теперь полно этих чудовищ. Старинные панки, готы и эмо, которых так не любило старшее поколение, кажутся теперь милыми такими существами, мягкими и пушистыми.

Что ж, каждый понимает прогресс в меру своей гениальности. А у нас все гении один другого круче.

Тимур посмотрел на мое расстроенное лицо, в глазах проступило участие.

— И все же, — сказал он успокаивающе, — за последние пятнадцать лет люди стали жить на тридцать лет дольше… Не все, конечно, а кто прилагает усилия. За эти пятнадцать лет человек резко поумнел… Опять же, не все, а кто обвешан чипами, что взяли на себя всю рутинную работу по хранению, поиску и обработке… И приблизилось время, когда человек станет бессмертным…

Роман огрызнулся:

— Оптимист!.. Траты на сексуальные прибамбасы выросли в восемнадцать раз, а на всю науку — всего на шесть процентов!.. В прошлом году был рост на семнадцать процентов, а в позапрошлом — на тридцать два!.. Тебе это что-либо говорит?.. Нет? Тогда я скажу!.. Через три года от всей науки останутся только отрасли, что занимаются разработкой новых путей получения оргазма! Желательно непрерывного, чтобы начали издыхать, как крысы, нажимающие на кнопку!

Тимур сказал миролюбиво:

— Ну вот и хорошо. Пусть мрут счастливо. Все равно таких нельзя брать в бессмертие. Я имею в виду, в высокое.

Они смотрели на меня, я все молчу, наконец я махнул рукой.