Невменяемый скиталец

Следом за грамотами на высокий пирс выбралась и Оги-рия собственной персоной и срочно потребовала для себя и с ноей свиты две кареты. Пока посыльный домчался до дома губернатора, высокая гостья оказалась там же всего с опозданием десять минут.

Благо хоть губернатор оказался человеком деятельным и понятливым: успел выстроить возле входа некое подобие почетного караула да мобилизовать на приветствия всех оказавшихся вокруг него помощников. Это его и спасло от гнева гостьи, та осталась встречей почти довольна. Но, как только уединилась с первым лицом Ассарии в его кабинете, сразу пошла в наступление:

— Случилось огромное несчастье! Можно сказать — династическая катастрофа! Один из самых перспективных и желательных претендентов на царский скипетр Огов по невероятному стечению обстоятельств оказался в вашей стране. Причем не как почетный гость вашего короля, а как бесправный пленник.

Дальше на голову ошарашенного губернатора посыпались несправедливые упреки вкупе с правдой, полуправдой и откровенной ложью. Хорошо, что тот оказался простым человеком и даже не заметил, как его мозги вместе с мыслями во время этой «беседы» тщательно перелопатили и даже аккуратно уложили нужными для гостьи кучками. Ему самому казалось, что он в дальнейшем действовал только по собственной инициативе и только благодаря своему таланту сумел сделать такие верные в политическом плане шаги. Первым делом он отослал курьера к его величеству со срочным посланием, где Галирема приветствовала своего венценосного собрата и просила о срочной встрече и содействии. Потом спешно собрал всех начальников городской и портовой полиции, лучших работников сыска и в присутствии гостьи дал им конкретные задания по поиску досконально описанных рабов. Тем более что рабы имели уникальную внешность и обладали специфическими талантами.

Конечно, Огирия и мысли не держала, что бесправные рабы сумеют выбиться в артисты. А вот на такие приметы, как ожоги, надеялась больше всего. Насколько же велико было ее удивление, когда она узнала, что так тщательно разыскиваемые ею люди стали комедиантами, а теперь с огромным успехом выступают по городам и весям. Причем вся информация поступила на следующее утро и, по официальной версии, выглядела так.

Однажды в море пиратский баркас и в самом деле подобрал обессиленных утопающих. Товар — он и из морской воды товар. Но понятно, что на такую вялую добычу никто особого внимания не обратил. Даже когда рабы организовали бунт, невероятный силач с уродливым лицом не слишком-то и запомнился. А вот выходкой на торгах с рабами эта парочка оставила первый значительный след. До этого еще никому из рабов не удалось продать себя с таким артистизмом, выгодой и напором. Парочка попала в лапы печально известной скандалистки, дебоширки и попирательницы всех законов приличия герцогине Вилейме. Далее, по рассказам дознавателей, герцогиня взбесилась от очередной попытки строптивых рабов сбежать и продала их в труппу заезжего гастролера, весьма известного постановщика спектаклей и представлений под открытым небом, некоего мэтра Ранека. И вот именно с этим Ранеком и отправились новоиспеченные комедианты в столицу Менсалонии. Как поговаривали все свидетели, именно в Градане мэтра собирался проводить выступления.

Вся эта информация поступила к Галиреме после десяти утра, когда она уже успокоилась после ночного происшествия и успела позавтракать. Потому что ночью с ней впервые в жизни приключилось весьма неприятное событие. Когда она крепко спала, к ней в окно стал кто-то ломиться. Без всякого раздумья Огирия ударила по беспардонному ночному гостю максимальной силой своего ментального удара. От него обычно валились с ног сразу несколько опытных Эль-Митоланов. Однако на этот раз вторжение не только не прекратилось, но, наоборот, усилилось.

И вот тогда Галирема испугалась первый раз в своей жизни. Очень сильно испугалась. Завизжала так, что подняла на ноги весь контингент обслуживающего персонала и спящих в соседней комнате колдунов из ее свиты. А когда те оказались возле нее, готовясь защищать повелительницу всеми своими умениями и собственными телами, за окном все неожиданно стихло. И вслед за тем послышалось гневное обвинение:

— Я ведь тебе говорил, что ее величество именно в этой комнате! А ты заладил: коридор, коридор! Безмозглый чурбан!

— Сам ты пень с опилками, — не совсем уверенно раздалось в ответ. А после короткого молчания первый голос осторожно поинтересовался: