Баймер

Как водится в таких случаях, пошел спор о новинках, жаркий, яростный, сперва с шутками, а затем обидами, даже оскорблениями, все начали уставать, про именинника как-то забыли, да он и сам забыл про свой день рождения.

Конон нашу перепалку слушал с интересом, сказал:

– Это все детали. Главное, что носители день ото дня вместительнее. Сейчас это дико, скажи, что баймушка может весить полста гигабайтов, но десять лет тому плюнули бы в рожу тому, что заикнулся бы даже о компе с хардом в гигабайт!.. Сорок мегабайт было высшее достижение, помните? А сейчас вон разрабатывают, как вместить на один диск четыреста терабайтов… Круто? Голова кругом идет. Так что сразу ориентируйтесь как минимум на DVD. Рядовому потребителю будет по карману.

Нинель пропела сладеньким голоском:

– Шеф, а вы говорили, чтобы мы на потребителя не больно оглядывались!

– И говорю, – сказал он упрямо. – Чтоб не подлаживались. Это слабые идут за толпой, а сильные сами ведут это стадо баранов. Хоть вперед к коммунизму, хоть взад к капитализму, хоть на захват земель у печенегов. Сами знаете, идут не за теми, кто прав, а кто говорит убедительно и громче!

В коридоре послышались голоса. Дверь распахнулась, появились улыбающиеся Костомар и Горецкий. За последние полгода они так сдружились, что в офисе обычно появлялись вместе.

– Хэпи бёстдэй, – сказал Горецкий застенчиво.

А Костомар добавил зычно:

– И мастдай твоим врагам, мать их… Здравствуй, Нинель!.. Здравствуйте, Илья Юрьевич…

Новых гостей рассадили, Нинель принялась угощать, Костомар с удовольствием опрокинул рюмку коньяка, довольно крякнул.

– Если уж мы дошли, – заявил он, – до перехода Руси в Россию… вон уже Ермак отправился на завоевание Сибири, то сам бог велел вести сюжет дальше! Предлагаю апгрейдить вплоть до появления железных дорог. Можно больше ввести элементов планирования, финансов, создавать биржи, привлекать инвестиции. Уже много выпущено байм-менеджеров, можно использовать их опыт. Даже кое-какие части движка поцупить… если сумеем, конечно.

Я сказал серьезно:

– Да вы представляете, какая это байма получится?

Конон слушал-слушал, сказал:

– Простите, что вмешиваюсь… однако стоит ли делать еще одну просто хорошую байму… когда можно по-русски: воровать – так миллион, а иметь – так королеву? От вас никто не требует, чтобы сдали к такому-то числу и отчитались. Я вижу, что вы с ног падаете, по шестнадцать часов в день пашете. И видел уже кусочки гэймплея. Давайте делать… чтобы байма стала баймой всех времен и народов! Если нужно больше лягушачьих шкурок, только скажите.

Костомар поморщился:

– Если бы это помогало, то фанаты не ждали бы выхода байм по три года… Впрочем, если нанять больше ребят, дать им какие-то куски, то часть работы ускорить можно.

Конон поинтересовался:

– А что за парни делали байму «Козаки»? Да не «Казаки», а именно «Козаки», их сострогали украинцы. По слухам, там вовсе не какая-то крутая команда известных профи. Просто собрались парни и… сделали байму всех времен и народов! У меня в Age of Empires начинает тормозить уже при пятидесяти юнитах… если, конечно, выставлю семь противников, а в «Козаках» я сделал восемьсот!.. И – никаких задержек. Графика – чудо. Вот как надо работать!

Горецкий проговорил тихо:

– Вы еще не видели, сколько у нас.

– Сколько?

– У меня пять тысяч, – сообщил Горецкий с удовольствием. – Двадцать два вида войск! Семьсот апгрейдов. И – ничего, не тормозит.

ГЛАВА 11

Отец ничего не сказал, что приволакиваюсь домой все позже и позже. Теперь, когда я на колесах, можно не тревожиться, что не успею до закрытия метрополитена.

Я жадно ухватил тарелку с бутербродами, чашку с кофе. Слышно, как скрипнул диван. Сейчас отец спокойно заснет. Интересно, как он угадывает всякий раз, когда я приду, что на столе кофе всегда горячий?

Ну и что, если мой отец видит экран компа как собака или кошка? У меня была собака Жунька, я ее безумно любил, она меня любила, отец часто ворчал, что мы с ней лижемся, Жунька спала в ногах моей детской постели. Когда она умерла от старости, мое сердце едва не разорвалось от горя. Я исхудал, а в горячечных видениях все представлял, как я ее спасаю, делаю бессмертной или же вселяю ее душу в крохотного щенка, и она, зная и помня меня, сразу лезет ко мне на ручки, на кровать, находит свои старые изгрызенные игрушки.

Любовь и равенство – не одно и то же, я отца люблю, очень люблю… Но с отцом, как и с Жунькой, я не стану советоваться, как мне жить дальше. А то отец может насоветовать придумать новый, более современный дизайн для хомутов или дышла.