ОНО

Но, когда он, обойдя последнюю излучину, увидел мальчиков, там все выглядело спокойно. Бен Хэнском сидел рядом с Эдди. Голова Эдди теперь была опущена, руки болтались между кален, он все еще дышал с присвистом. Солнце село достаточно низко и отбрасывало через речку длинные зеленоватые тени.

– Ты очень быстро, – сказал Бен, вставая. – Я ожидал тебя не раньше, чем через полчаса.

– У меня бббыстрый вввелик! – с некоторой гордостью сказал Билл.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга настороженно, подозрительно. Затем Бен попробовал улыбнуться, и Билл улыбнулся в ответ. Парень был толстый, но казался нормальным. И он остался. Это потребовало достаточно мужества, ведь Генри со своими дружками-головорезами может рыщет где-нибудь поблизости.

Билл подмигнул Эдди, который смотрел на него с немой благодарностью.

– Вввйот, Ээээдди. – Он бросил ему аспиратор.

Эдди засунул его в открытый рот, нажал зажим и судорожно глотнул воздух. Затем он с закрытыми глазами откинулся назад. Бен смотрел на него с беспокойством.

– Черт! Ему действительно было плохо, да?

Билл кивнул:

– Я испугался, – сказал Бен низким голосом. – Что делать, думаю, если у него начнутся конвульсии или что-то в этом роде. Пытался вспомнить ту чушь, которую нам рассказывали на собрании Красного Креста в апреле. И единственное, что припомнил, – положить палку в рот, чтобы он не откусил язык.

– Это наверное для эээээпилептиков.

– Да, конечно. Я думаю, ты прав.

– Так или иначе, у него не будет конвульсий, – сказал Билл.

– это ллллекарство поможет ему. Сссмотри.

Тяжелое дыхание Эдди смягчилось. Он открыл глаза и посмотрел на них.

– Спасибо, Билл, – сказал он. – Это был настоящий кошмар.

– Мне кажется, он начался, когда они разбили тебе нос, а? – спросил Бен.

Эдди грустно засмеялся, встал и сунул аспиратор в задний карман.

– Я даже не думал о своем носе. Я думал о мамаше.

– Да? Действительно? – спросил Бен удивленно; его рука дотронулась до разодранного свитера и нервно забегала.

– Она только увидит кровь на рубашке и в пять секунд отведет меня в травмопункт.

– Зачем? – спросил Бен. – Ведь кровь остановилась? Боже, я помню одного парня, с которым я был в детском саду. Скутера Моргана. Он разбил нос, когда упал с перекладины. Его взяли в травмопункт, но только чтобы остановить кровотечение.

– Да? – спросил Билл, заинтересовавшись. – Он умммер?

– Нет, но он не ходил всю неделю.

– Не имеет значения, остановилась кровь или нет, – мрачно сказал Эдди. – Так или иначе она поведет меня. Она подумает, что нос разбит и кусочки кости вонзятся в мозг или что-то в этом. роде.

– Ммммогут косточки попасть в твой ммозг? – спросил Билл. Это был поворот к самому интересному разговору за долгие недели.

– Не знаю. Если послушать мать, все может быть. – Эдди снова повернулся к Бену. – Она отводит меня в травмопункт раз или два в месяц. Я ненавижу это место. Однажды один санитар сказал, что они вынуждены просить ее вносить плату. Она была взбешена.

– Н-да, – сказал Бен. Он подумал, что мать Эдди, должно быть, действительно странная, не сознавая, что обе его руки теребят остатки свитера. – Почему ты не скажешь ей нет? Скажи что-нибудь наподобие этого: "Послушай, мама, я чувствую себя нормально, я хочу просто остаться дома и смотреть «Морскую охоту». Наподобие этого.

– Ааааа, – сказал Эдди безнадежно, и больше ничего.

– Ты Бен Хххэнском, ппправильно? – спросил Билл.

– Да. А ты Билл Денбро.

– Дда... Аэто... Ээээ...

– Эдди Каспбрак, – сказал Эдди. – Я терпеть не могу, когда ты заикаешься на моем имени. Оно у тебя звучит как Элмер Фадд.

– Пппрости.

– Ну я рад познакомиться с вами обоими, – сказал Бен. Это прозвучало жеманно и как-то неуклюже. Образовалась тишина. Но тишина не была неловкой. В ней они становились друзьями.

– Почему те парни преследуют тебя? – спросил Эдди.

– Они вввсегда пппреследуют ккого-нибудь, – сказал Билл. – Я инненавижу тех пиздюков.

Минуту Бен молчал – главным образом, от восхищения перед тем, что Билл применил слово, которое мать Бена иногда называла Действительно Плохим Словом. Бен за свою жизнь никогда не сказал вслух Действительно Плохого Слова, хотя как-то написал его (малюсенькими буквами) на телефонном столике в День всех святых.