ОНО

"Да, это его я имею в виду, – сказал папа. – Но в те дни это был парень двенадцати лет, он носил соломенную матросскую шляпу и бегал босиком. Он был самый младший, я был постарше, все остальные уехали – двое умерли, двое женились, один Говард был в тюрьме. Он никогда не отличался послушанием. «А ты ступай в армию, – говорила мне твоя бабушка Ширли, – я не думаю, что они платить тебе сразу же станут, но когда начнут, ты сможешь каждый месяц что-нибудь высылать мне. Мне не хочется отсылать тебя, сынок, но если ты не позаботишься обо мне и Филли, я не знаю, что с нами станет». Мать отдала мне свидетельство о рождении, и я видел, что она подправила дату рождения, так что получилось, что мне восемнадцать лет.

Вот я и пошел на призывной пункт, где производился набор и попросил, чтобы меня взяли. Вербовщик показал мне бумаги и где я должен расписаться. «Я умею писать, могу написать свое имя». Но он не поверил и стал смеяться надо мной. «Тогда давай пиши, черномазый», – сказал он. «Минуточку, – ответил я, – я хочу задать вам пару вопросов». «Валяй, я могу ответить на все твои вопросы». «А правда, что в армии два раза в неделю бывает мясо?» «Нет, у них не два раза в неделю мясо», – сказал он.

«Я так и думал», – сказал я, размышляя, что этот человек хоть и кажется обманщиком, все-таки оказался честным обманщиком. Потом он сказал: «У них мясо не два раза в неделю, а каждый день», – и это заставило меня усомниться в его честности. «Ты меня за дурачка держишь», – сказал я.

«Такой ты и есть, черномазый!» – сказал он.

"Ладно, а если я вступлю в армию, я смогу помогать маме и Филли?

Мама говорила, будет выплата".

«Вот, пожалуйста, это здесь, – сказал он, и протянул мне аттестационный лист. – Что еще у тебя на уме?»

«Отлично, а что слышно с учебой на офицера?»

Он откинул голову назад и так захохотал, что мне показалось – он захлебнется своей слюной. Потом он сказал: «Сынок, будет конец света, если в этой армии появится черномазый офицер. Все, подписывай, я уже устал от тебя».

Вот я и подписал и посмотрел, как он штампует аттестационный лист, а потом он дал мне текст присяги, а потом я стал солдатом. Я думал, они пошлют меня в Нью-Джерси, где армия строила мосты на случай войны. А вместо этого я попал в Дерри, Мэн и Компания И".

Он вздохнул и пригладил волосы, большой человек с белыми волосами, которые кольцами ложились на шею. В это время у нас была довольно большая ферма в Дерри и, наверное, самая лучшая стоянка на дороге к югу от Бангора. Все мы трое работали с утра до вечера, и отец еще нанимал кого-нибудь для помощи во время уборки урожая.

Он сказал: "Я вернулся обратно, потому что я видел Юг и видел Север, и одинаковая ненависть к нам и там и тут. И не только, и не столько сержант Вильсон убедил меня в этом. Он был никем – так себе, белый бедняк из Джорджии, но везде носил свой Юг с собой. Ему не надо было говорить, как Масону-Диксону, что он ненавидит негров. Он просто делал это. Нет, только пожар в Черном Местечке убедил меня в этом". Он взглянул на мою мать, которая занималась шитьем. Она не подняла головы, но я знал, что она слушает внимательно, и отец знал это тоже.

«В любом случае этот пожар сделал меня человеком. Около 60 человек погибло от этого пожара, из них 18 из Компании И. Действительно, после пожара почти никого не осталось из Компании. Генри Витсон,... Сток Ансон.... Алан Снопе, Эверет Маккаслин... Нортон Сарторис.., все мои друзья, все погибли в огне. И этот пожар разожгли не сержант Вильсон с его чертовыми дружками. Он был разожжен деррийским отделением Легиона Белой Благопристойности Мэна. Некоторые ребята, сынок, с которыми ты ходишь в школу – это сыновья отцов. Которые зажгли спичку, что дотла сожгла Черное Местечко. Но я не хочу говорить о бедных детишках».

«Но зачем, папа, зачем они сделали это?»

«Ну потому, что они были частью Дерри», – сказал отец, усмехаясь. Он медленно зажег свою трубку и загасил спичку.

"Я не знаю, почему это произошло именно здесь, я не могу объяснить тебе этого, но я знаю одно, я не удивлен.

Легион Белой Благопристойности был северной версией Ку-Клус-Клана, понимаешь. Они тоже ходили в белых простынях, с таким же крестом, они писали такие же послания ненависти черным. В церквях, где проповедники толковали о равенстве черных с белыми, они подумывали порой установить динамнтные шатки. Большинство книг по истории описывает действия ККК, а не Легиона Белой Благопристойности. Я думаю, это потому, что большинство книг по истории написаны северянами, и они этого стыдятся.