ОНО

– Можно купить в скобяной лавке у Рейнольдса, – сказал Бен.

– Ребята, у ккого есть ккарманные ддденьги? – спросил Билл.

– У меня есть пять долларов, – сказала Беверли, – я их заработала, когда подрабатывала няней.

Ричи моментально встал на четвереньки и пополз к ней.

– Я люблю тебя, Бевви, – сказал он, глядя на нее преданными собачьими глазами. – Ты выйдешь за меня замуж? Мы будем жить в бунгало среди кипарисов...

– Среди чего? – сказала Беверли, а Бен смотрел на них со смешанным чувством тревоги, удивления и сосредоточенности.

– Среди кипарисов, окружающих бунгало. Пять баксов нам хватит за глаза, любимая, и тебе, и мне, и нашим троим малышам... Беверли рассмеялась и смущенно отошла в сторону.

– Нннадо пподсчитать зазазатраты, – сказал Билл. – Ппполучится ли у ннас штаб?

– После того, как мы перекроем яму досками, – продолжал Бен, – мы намажем их супермощным клеем «Тэнгл-Трек» и обложим дерном. Можно присыпать сосновыми иголками. Мы заберемся туда, и люди типа Генри Бауэрса будут ходить прямо над нами и не будут знать, что мы здесь.

– Это ты сам придумал? – спросил Майк. – Господи, вот здорово! Бен улыбнулся. Настала его очередь краснеть. Неожиданно Билл сел и посмотрел на Майка.

– Хххочешь ппомочь?

– Еще бы.., конечно, – сказал Майк. – Это было бы замечательно.

Остальные переглянулись.

Нас семеро, -подумал он и безо всякой причины вздрогнул.

– Когда вы собираетесь начать?

– Очень сскоро, – сказал Билл, и Майк знал – знал, что Билл говорит не только о подземном штабе Бена. И Бен это знал, и Ричи, и Беверли, и Эдди. Даже Стэн Урис перестал улыбаться, – Очень скоро ммы ссделаем, что ззадумали.

Наступила пауза, и Майк понял две вещи. Они хотели ему что-то сказать, о чем-то рассказать.., и он не был до конца уверен, что хочет это слышать. Бен собрал веточки и теперь бесцельно бросал их в грязь. Волосы свисали ему прямо на лицо. Ричи грыз и без того обгрызенные ногти. Только Билл смотрел прямо на Майка.

– Что-то не так? – с беспокойством спросил Майк. Медленно подбирая слова, Билл сказал:

– Ммы – отряд. Если хххочешь, мможешь вввступить в ннаш отряд, нно тты дддолжен сбудешь хранить ннашу ттайну.

– Ты имеешь в виду штаб? – спросил Майк более тревожно. – Да, конечно...

– У нас есть другая тайна, парень, – сказал Ричи, не глядя на Майка. – И Большой Билл хочет сказать, что этим летом нам предстоит совершить нечто более важное, чем выкопать подземный штаб.

– Он прав, – сказал Бен.

Неожиданно раздался свистящий звук. Майк подскочил. Но это был всего лишь Эдди. Он виновато посмотрел на Майка, пожал плечами и кивнул.

– Ладно, – наконец сказал Майк, – не испытывайте мое терпение. Рассказывайте.

Билл посмотрел на остальных.

– Мможет, ккто-то из присутствующих нне хочет, чччтобы он был в ннашем отряде?

Никто не ответил и не поднял руки.

– Ккто хочет рассказать? – спросил Билл. Снова наступило долгое молчание, и на этот раз Билл не стал его нарушать. Наконец Беверли вздохнула и подняла на Майка глаза.

– Дети, которых убили, – сказала она. – Мы знаем, кто это делает, и это – не человек.

3

Они рассказали ему все по очереди: о клоуне на льду, о прокаженном под балконом, о крови и голосах в водостоке, о мертвых мальчиках в водонапорной башне. Ричи рассказал о том, что случилось, когда они с Биллом возвращались по Нейболт-стрит. Последним был Билл, который рассказал об ожившей школьной фотографии и о картинке, которая схватила его за руку. В конце рассказа он объяснил, что Оно убило его брата Джорджи и что отряд Неудачников собирается уничтожить чудовище.., что бы оно из себя ни представляло.

Позднее, когда Майк возвращался вечером домой, он вспоминал, что сначала он слушал с недоверием, которое потом переросло в страх, и подумал, что тут в конце концов он мог вскочить и убежать без оглядки в полной уверенности, что либо попал в компанию белых детей, которые не любят черных, либо что находится среди шестерых сумасшедших, которые нахватались друг от друга безумных фантазий, подобно детям, заразившимся в школе друг от друга опасной болезнью.

Но он не убежал, потому что, несмотря на весь ужас, у него появилось странное чувство успокоенности. Или какое-то другое, очень простое чувство, словно он пришел домой. Нас здесь семеро, -снова подумал он, когда Билл, наконец, закончил свой рассказ.