Красная дверь

Миссис Блейн проводила их к двери.

— Однажды она сказала мне, что читала историю о человеке, который отправился в крестовый поход и потерял память, поэтому прошли годы, прежде чем он вернулся домой. Она спросила, считаю ли я эту историю правдивой. Я ответила, что считаю, — не могла же я сказать ей, что какой-то писатель выдумал ее, желая заставить читательниц плакать. Лично я этим никогда не увлекалась.

— Если вы вспомните что-нибудь, что могло бы быть полезным, — сказал констебль Саттертуэйт, — первым делом сообщите мне.

— Ладно. Теперь я запираю дверь на ночь и завела собаку. Не хочу, чтобы меня нашли мертвой, как ее. Сколько, по-вашему, она там пролежала? Как жестоко было убить ее и оставить на съедение мухам…

Они поблагодарили миссис Блейн и ушли. Ратлидж не знал, что делать с птицей, не желая ставить ее на пол машины. Но констебль взял у него клетку и поставил туда, предложив:

— Здесь есть коврик. Давайте я оберну им клетку вместо вашего пиджака?

— Да, благодарю вас. — Ратлидж взял пиджак и надел его, открывая водительскую дверцу.

Заводя мотор, констебль сказал ему:

— Что вы будете делать с этой птицей? Вы серьезно хотите взять ее в Лондон?

— Почему бы и нет? — отозвался Ратлидж. — По крайней мере, на время. Кто знает, что еще она может сказать?

— Я бы многое дал, чтобы посмотреть на лицо судьи, когда вы предложите попугая в качестве свидетеля.

Ратлидж засмеялся:

— Интересно, догадается ли кто-нибудь еще, что птица может говорить? Это было бы любопытно.

Мотор завелся, и констебль вскочил внутрь. Теперь все краски покинули небо, а первые звезды стали ярче.

— Может быть, сэр, поедем и взглянем на тело? Думаю, доктор хотел бы как можно скорее выдать его для похорон.

— Выдать кому? — спросил Ратлидж. — Вы сами сказали, что семьи нет.

— Что еще нам делать? Я буду там. И несомненно, кое-кто из деревенских женщин. Ее не положат в землю без чьего-нибудь присутствия.

Они ехали по темным улицам Тилуолда — свет из окон домов отбрасывал яркие полосы на дорогу. Саттертуэйт указал на приемную доктора, и они постучали в дверь. Доктор Блейк сам открыл им, кивнул Ратлиджу и сказал констеблю:

— Еще пять минут, и я бы лег спать. Но я рад, что вы пришли. Есть сведения об убийце? — Это был невысокий мужчина лет пятидесяти пяти, с сединой на висках и светлыми глазами с тяжелыми веками.

— Нет, сэр. Но это инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда. Он будет расследовать ее смерть.

Доктор Блейк проводил их в комнату, где лежала Флоренс Теллер, и зажег свет. Он поднес лампу к задрапированной фигуре и держал ее высоко, чтобы Ратлидж мог четко видеть.

В мерцающем свете Ратлидж изучал тело. Стройная, аккуратная женщина лет сорока, старше, чем жены Теллеров, с которыми ему приходилось иметь дело. Врач указал на местоположение раны, но Ратлидж едва слушал его, глядя на умиротворенное выражение лица, о котором говорил констебль Саттертуэйт. Когда морщины, наложенные горем, разгладились, она снова выглядела молодой.

— Можете сообщить мне что-нибудь еще? — спросил Ратлидж.

— Боюсь, что нет. Одного удара по затылку у основания черепа было достаточно. Я бы сказал, что убийца правша, учитывая направление удара, и возможно, одного роста с ней. И он был либо очень силен, либо очень сердит. Никто не прикасался к телу и не передвигал его после того, как оно упало. Других ран нет. — Он покачал головой. — Трагедия. Я знал ее. Она редко болела, но ее сын был моим пациентом. У него была корь в раннем детстве, и он так полностью и не поправился. Он умер от тифоидной лихорадки, и я думал, она сойдет с ума от горя. Я ничего не мог сделать. Временами я проклинаю свою профессию за ее беспомощность.

После еще нескольких вопросов и обещания забрать тело для похорон они поблагодарили его и удалились.

Ратлидж повез констебля назад в Хобсон и спросил, где он мог бы провести ночь. В городке не было отеля, и после долгого дня за рулем мысль о том, чтобы проехать еще десять миль в поисках приюта, была удручающей.

Констебль направил его в дом миссис Грили, которая иногда принимала летних туристов. Она проводила Ратлиджа в комнату на задней стороне дома и сказала:

— Я только что поставила чайник. Есть хлеб, масло, яйца и несколько ломтиков ветчины, если хотите.

Ратлидж поблагодарил ее и предложил заплатить за еду и комнату. Она охотно приняла предложение.