11.22.63

Она меня, казалось, не слышит.

— Он меня никогда не хотел. Не так, как я ожидала. А его способ, это единственный способ, который я знаю. Прикосновенье, а потом эта швабра.

— Успокойся, Сэйди. Сделай глубокий вдох.

— Ты заезжал в аптеку?

— Да, ездил в Килин. Но мы не обязательно должны…

— Обязательно. Мне нужно. Пока не потеряла ту крупицу храбрости, которая во мне еще осталась. Идем.

Ее спальня находилась в конце коридора. Там все было по-спартанскому: кровать, стол, пара эстампов на стенах, ситцевые занавески танцевали на свежем ветерке из оконного кондиционера, включенного на минимум. Колени вновь начали ее предавать, и вновь я ее подхватил. Это был странный способ танцевать свинг. На полу даже лежали печатные шаги-схемы Артура Мюри^[440]. Кексовый. Я поцеловал Сэйди, и ее губы, сухие и безумные, впились в мои.

Я нежно отстранил ее и вновь обхватил, прижимая к дверце шкафа. Она смотрела на меня серьезно, волосы упали ей на глаза. Я их убрал, и тогда — ласково — начал кончиком языка облизывать ее сухие губы. Делал это медленно, не забывая об уголках.

— Лучше? — спросил у нее.

Она ответила не голосом, а собственным языком. Не прижимая ее телом, я начал очень медленно гладить рукой всю ее, такую высокую, от горла, по обеим сторонам которого бешено бился пульс, к груди, животу, плоскому склону лобка, круглую ягодицу, и еще ниже — бедро. Она была в джинсах. Хлопок шептал под моей ладонью. Она отклонилась назад и стукнулась головой о дверцу.

— Ох, — шепнул я. — Тебе не больно?

Она закрыла глаза.

— Мне хорошо. Не останавливайся. Целуй меня еще. — И тут же покачала головой. — Нет, не целуй. Губами сделай вновь тоже. Полижи. Мне так нравится.

Так я и сделал. Она вздохнула и скользнула пальцами мне под пояс сзади, на пояснице. А потом перевела их вперед туда, где пряжка.

2

Мне хотелось все ускорить, каждая моя клеточка взывала «быстрее», приказывая мне заныривать глубже, желая этого всеохватывающего ощущения, которое и являлось сутью этих действий, но я себя замедлял. По крайней мере, сначала. И тогда она сказала:

— Не заставляй меня ждать, я так долго этого ждала.

Поэтому я поцеловал ее во вспотевший висок и колыхнулся бедрами вперед. Так, словно мы танцуем горизонтальный вариант мэдисона. Она охнула, немного оттолкнулась, и тогда шевельнула собственными бедрами мне навстречу.

— Сэйди? Хорошо?

— Обожежтымой, — всхлипнула она, и я засмеялся. Она раскрыла глаза и посмотрела вверх на меня пытливо и с надеждой. — Это уже все или будет что-то еще?

— Немного будет, — сказал я. — Не знаю, долго ли, я давно уже не был с женщиной.

Оказалось, что не так уже и недолго. Всего лишь несколько минут в реальном времени, но время иногда не то… кто мог об этом знать лучше, чем я. В конце она начала, запыхавшись вскрикивать:

— Ох, милый, ох милый мой, ох милый мой Бог, ох, сладенький!

Именно эти звуки алчного открытия в ее голосе довели меня до кондиции, и все случилось не совсем одновременно, но через несколько секунд она подняла голову от подушки и утопила лицо в углубление на моем плече. Маленький кулак ударил мне по лопатке раз, второй… а потом раскрылся, словно цветок, распластался ладонью. Она откинулась на подушки. Смотрела на меня ошарашенными, широко раскрытыми глазами, в которых читалось немного робкое выражение.

— Я кончила, — произнесла она.

— Я заметил.

— Мать мне говорила, что у женщин этого не бывает, только у мужчин. Она говорила, что женский оргазм — это миф. — Ее сотрясло смехом. — Ой, мой Бог, чего она не познала.

Она поднялась на локте, потом взяла мою руку и положила себе на грудь. Там, под грудью, бухало и бухало ее сердце.

— Скажи-ка мне, мистер Эмерсон, когда мы сможем это повторить?

3

Когда в бессменный нефтегазовый смог на западе садилось красное солнце, мы с Сэйди сидели на ее крохотном заднем дворе под развесистым, старым орехом пекан^[441], ели сэндвичи с салатом из курицы и пили чай со льдом. Без кекса, конечно. Кекс был списан на невосполнимые потери.

— А тебе не хорошо одевать это…ну, ты понимаешь, эти аптечные штучки?

— Нормально, — сказал я. По-правде нет, и никогда с ними не было хорошо. В большинстве американских товаров между 1961 и 2011 годами значительно улучшилось качество, но поверьте Джейку, эти резинки остались практически такими же самыми. Они имеют более интересные названия и даже вкусовые компоненты (для тех, кто имеет странный вкус), но по сути это тот же самый корсет, которая ты одеваешь себе на член.

---

440 Преподаватель танцев Артур Мюри еще в 1920-х гг. начал выпускать видеоуроки, а также печатные «следы», карты-схемы танцевальных движений, которые раскладывались на полу.

441 Кария пекан, или гикори пекан — американский вид ореха высотой до 40 м., в Украине культивируется в Крыму.