11.22.63

— Я тебя понимаю, Ли, но это не такой уж и большой город. Она найдет вас.

— Я ее выпровожу прочь, если так произойдет. Можешь быть уверенным.

Они сели в «Бель Эйр» и поехали. На перилах крыльца уже не висело объявление ПОД АРЕНДУ. Отъезжая, его забрал с собой хозяин дома.

Я сходил в магазин, купил рулончик изоляционной ленты и заклеил ей миску «Таппервер» изнутри и снаружи. Я подумал, что день вообще выдался удачным, но я вступил в опасную зону. И я это понимал.

4

Десятого августа около пяти вечера вновь прибыл «Бель Эйр», на этот раз он тянул за собой небольшой деревянный прицеп. Роберту и Ли хватило десяти минут, чтобы перенести все добро Освальдов в их новый дом (избегая наступать на первую ступеньку, которая все еще не была починена). Пока они этим занимались, Марина с Джун на руках стояла на заросшей сорняком лужайке, глядя на свой новый дом с отвращением, которое не нуждалось в переводе.

На этот раз появились все три девочки-прыгуньи, две пешком, третья, подталкивая себя на самокате. Их требованию показать ребенка Марина подчинилась с улыбкой.

— Как ее зовут? — спросила одна из девочек.

— Джун, — сказала Марина.

Тут уже девочки начали наперебой забрасывать ее вопросами.

— Сколько ей лет? Она умеет говорить? Почему она не смеется? У нее есть кукла?

Марина замотала головой, не переставая при этом улыбаться.

— Прошу, я ни говорить.

Троица девчат бросились наутек с визгами: «Я ни говорить, я ни говорить». Одна из еще живых кур Мерседес-стрит с кудкудахтаньем выпорхнула из-под их ног. Марина смотрела им вслед, улыбка ее отцветала.

Вышел на лужайку и встал возле нее Ли. Голый по пояс, вспотевший. Кожа у него была белая, как рыбий живот. Руки были тонкими, с обвисшими мышцами. Он обнял жену за талию, а потом наклонился и поцеловал Джун. Я думал, что Марина сейчас махнет рукой на дом и скажет: «Ни нравиться, ни нравиться», — на это ее английского вполне хватило бы, — но она только передала Ли ребенка и поднялась в дом, закачавшись на миг на ненадежной ступеньке, но сразу же восстановила равновесие. В голове мелькнуло, что Сэйди почти наверняка там могла брякнуться, а потом целую неделю хромать с распухшей стопой.

А еще я понял, что Марина не меньше, чем муж хотела уехать подальше от Маргариты.

5

Десятого числа была пятница. А в понедельник, приблизительно через два часа после того, как Ли отправился на очередную трудовую вахту по собиранию алюминиевых дверей, к дому № 2703 подъехала и встала на обочине легковушка-универсал цвета грязи. Едва ли не раньше, чем машина успела остановиться, из ее пассажирской дверцы выскочила Маргарита Освальд. Вместо красного платка, сегодня на ней был белый в черный горошек, но неуклюжие ботинки на ногах оставались теми же самыми, тем самым, было и выражение на ее лице. Она, как и предсказывал Роберт, нашла их.

«Псина небесная, — подумал я. — Псина небесная».^[517]

Я наблюдал через дырку между шторами, тем не менее, включать микрофон оснований не видел. Начинался спектакль, который не нуждался в звуковом сопровождении.

Подружка, которая ее привезла — довольно дородная тетушка, — выбралась из-за руля и, колыхая подол платья, делала себе вентиляцию. День уже превращался в очередной ад, но на Маргарите это нисколечко не сказывалось. Она решительно подтолкнула свою водительшу к заду машины, чтобы открывала дверцу багажного отделения. Внутри находился высокий стульчик и сумка с покупками. Маргарита вытянула стульчик, ее подружка взяла продукты.

Подкатила на самокате девочка-прыгунья, но Маргарита управилась с ней быстро. «Ну-ка кыш, ребенок!» — долетело до меня, и девочка, надув нижнюю губу, уехала прочь.

Маргарита парадом промаршировала по лысой тропе, которая вела к дому. Она задержалась, присматриваясь к коварной ступеньке, и вот тут на крыльцо вышла Марина. Одетая в бахромчатый топ и шорты того сорта, которого миссис Освальд не одобряла на замужних женщинах. Меня не удивило, что они нравятся Марине. Ноги у нее были прекрасные. На лице у нее застыло тревожное выражение, и мне не понадобился усилитель, чтобы ее услышать.

— Нет, мамочька…мамочька, нет! Ли говорит нет! Ли говорит нет! Ли говорит… — а дальше быстрое лопотание по-русски, единственный способ, которым Марина могла высказать, что же именно говорил ее муж.

---

517 «Hound of Heaven» (1893) — преисполненная библейских аллюзий мистическая поэма английского поэта Френсиса Томпсона (1859–1907), которая стала источником цитат и вдохновения для многих художников.