Ты умеешь хранить секреты?

Я молча смотрю на его тарелку. О Боже! До чего аппетитно выглядит! Обожаю запеченные устрицы!

— Приятного аппетита, — жизнерадостно желает Джек.

— Ах… да. Приятного аппетита.

Я откусываю кусочек перца. Изумительно! Какой Джек все же заботливый!

Но почему-то я не могу отвести глаз от его устриц. Взять хотя бы этот соус! Боже, держу пари, они такие сочные и так прекрасно приготовлены…

— Хотите попробовать? — спрашивает Джек, заметив, куда я смотрю.

Я вздрагиваю от неожиданности.

— Нет! Нет, спасибо. Перец просто восхитительный!

Сияя от удовольствия, я откусываю еще один огромный кусок.

Джек неожиданно сует руку в карман.

— Мобильный звонит. Эмма, не возражаете, если я поговорю? Вдруг что-то важное.

— Разумеется. Я подожду.

Едва он уходит, я, не в силах удержаться, утаскиваю с его тарелки устрицу и, зажмурившись, начинаю медленно жевать. Растягиваю удовольствие.

Божественный вкус! Воистину божественный! В жизни не ела ничего лучшего.

А не стащить ли еще одну? Если немного раздвинуть остальные, может, он ничего не заметит?

Но тут я вдруг ощущаю резкий запах джина. Поднимаю глаза. Рядом стоит женщина в золотистом жакете.

— Быстро скажи, что происходит, — требует она.

— Мы… ужинаем.

— Вижу, — нетерпеливо роняет она. — А Джереми? Как насчет Джереми? Он что-то подозревает?

О Боже!

— Послушайте, — начинаю я беспомощно. — я не та, за кого вы меня принимаете…

— Вот это точно! В жизни не думала, что ты на такое способна! — Женщина больно сжимает мои пальцы. — Вот и молодец! Я всегда говорю, нужно жить в свое удовольствие, пока молода! Да ты и обручальное кольцо сняла! — добавляет она, глядя на мою левую руку. — Умница… ой, он идет! Исчезаю!

Она снова отскакивает. Джек садится за стол, а я наклоняюсь к нему, едва сдерживая смех. Эта история ему наверняка понравится!

— Угадайте, что у меня новенького! На сцене появился муж по имени Джереми. Моя старая подруга только сейчас об этом сообщила. И как по-вашему, Джереми тоже не прочь сходить налево?

Молчание. Потом Джек поднимает глаза и напряженно морщится:

— Прошу прощения?

Он не слышал ни одного моего слова!

Но не могу же я все повторять с самого, начала! Глупо и как-то ни к чему. Собственно, я и так уже чувствую себя последней дурой.

— Не важно, — вымученно улыбаюсь я.

В воцарившейся тишине мне снова приходится искать тему для разговора.

— Э… должна честно признаться, — говорю я, показывая на тарелку, — что стащила у вас одну устрицу.

Ожидаю, что он изобразит гнев, потрясение или что-то в этом роде. Хоть что-нибудь!

— Ничего страшного, — рассеянно бросает он, начиная есть.

Не понимаю. Что случилось? Куда исчезла легкая, непринужденная атмосфера? Джек на себя не похож!

К тому времени как мы доели цыпленка с эстрагоном, салатом и картофелем фри, я чувствую себя совершенно несчастной. Свидание обернулось настоящей катастрофой. Полным фиаско. Я из кожи вон лезла, чтобы казаться занимательной и остроумной, но Джек поговорил по телефону еще дважды, окончательно помрачнел, стал неразговорчивым и, честно говоря, теперь вообще перестал меня замечать.

Мне хочется плакать от обиды. Ничего не понимаю. Все шло так хорошо… Мы изумительно ладили… И вдруг все переменилось.

— Пойду освежусь, — говорю я, как только убирают тарелки. Джек молча кивает.

Дамская комната напоминает дворец: зеркала в золоченых рамах, стулья с бархатными сиденьями, и женщина в униформе дает вам полотенце. Мне немного неудобно звонить Лиззи при ней, но ведь она, наверное, видела и не такое.

— Привет, — говорю я, едва Лиззи берет трубку, — это я.

— Эмма! Ну как?

— Кошмар, — скорбно сообщаю я.

— То есть как? — пугается она. — Почему кошмар? Что с тобой?

— Хуже всего, — я падаю на стул, — что все начиналось просто блестяще! Мы смеялись, шутили, и ресторан изумительный, и он заказал для меня все заранее, только мои любимые блюда…

Я шмыгаю носом. Получается, что в моем изложении все не так уж плохо. Какое там! Идеально!

— Значит, у тебя все чудесно, — констатирует Лиззи. — Так почему…

— Потом ему кто-то позвонил на мобильник. — Я громко сморкаюсь. — И с той минуты он меня в упор не видит. То и дело исчезает, чтобы поговорить по телефону, оставляет меня одну, а когда возвращается, слова не вытянешь. Я пытаюсь что-то сказать, но он почти не слушает.