S.N.U.F.F.

Обвалилась еще часть стены, и Грым заметил второго железного великана, стоящего внутри. И там, кажется, был еще один. Во всяком случае, мог поместиться.

— Вестовой Грым! Очнись, дурила!

Грым почувствовал, что кто-то трясет его за плечо и с усилием оторвал взгляд от железного воина. Перед ним стоял генерал Хрол.

— Езжай к кагану, — приказал генерал, — вели выслать сюда метателей огня! Срочно! Скажи, орки умирают смеясь! Славная битва!

Грым понял, что генералу страшно ничуть не меньше, чем ему самому.

— Выполняю! — заорал он и кинулся к своему мопеду.

Мотор не заводился почти минуту, и Грым, тыкая пальцем в красную кнопку на руле, завороженно смотрел, как развивается битва.

Железный воин приблизился к оркским рядам. Вокруг него заметались штурмовики, стараясь попасть остриями своих зазубренных пик в его коленные сочленения.

«Умно, — подумал Грым, — очень умно!»

Тут железный воин повел своим решетчатым раструбом. Раздался знакомый наждачный звук, и какая-то невидимая сила мгновенно расплющила нескольких орков — их словно выдуло из доспехов, превратив в красный пар, а сами доспехи стали похожи на выглаженную огромным утюгом одежду, плоско дымящуюся на земле. Из раструба не вылетало ни дыма, ни огня — но воздух вокруг него дрожал, как бывает в жару над разогретой дорогой.

Железный воин взмахнул своей палицей и обрушил ее на толпу орков. Потом еще раз и еще. Бил он медленно, и орки успевали уворачиваться, но Грым сообразил, что воин и не стремится убить как можно больше народу — он работает для роящихся вокруг телекамер. Выглядели его движения и правда грозно.

Потом Грым заметил, что из развалин стены выбирается второй железный воин. Но тут мопед наконец завелся, и Грым помчался к центру поля.

После нескольких неприятных минут в лабиринте, на полотнищах которого уже зажглась реклама каких-то гаджетов, он наконец увидел кокосовые пальмы Кургана Предков. Вокруг волновалось темное море оркского резерва.

Грым помчался к ладье кагана.

Рвана Дюрекса на мостике уже не было. По оркскому обычаю он спустился в трюм, где вождю во время битвы полагалось пить волю и петь доблестные песни — чтобы духи древних героев спустились с полян Алкаллы помочь сражающимся. В Алкаллу никто из оркской верхушки не верил — зато многие верили в конспирологию и старались держаться подальше от кокосовых пальм. Грыму даже показалось, что он слышит низкий голос властителя, выводящий нечто вроде:

— Эх-да надвое сказала дура старая ему…

Но уверен он не был — вокруг слишком шумели.

Боем командовал маршал Шпыр. Выслушав доклад, он хмуро отдал приказ ординарцам, и вскоре Грым увидел, как большой отряд орков с пятью бочками мазута выдвинулся на правый фланг. Когда они исчезли за свисающим с неба полотном с рекламой моторенвагена, Грым задумался, что ему делать. По уставу полагалось выполнять приказ командира, к которому он послан прошлым приказом. Это и был маршал Шпыр.

Но маршал про него забыл — и теперь, наверно, следовало ждать, пока вспомнит.

Маршалу было не до Грыма. К нему то и дело прибывали донесения с остальных участков фронта, скрытых за летающими стенами. Грым старался держаться на виду, дожидаясь, пока маршал обратит на него внимание — и вскоре из доносившихся до него обрывков разговора у него сложилось общее представление о ходе битвы.

На левом фланге — там, где были зеленые холмики-контейнеры, — на оркских дикарей напали огромные ящеры, которые рвали их зубами и когтями. Двух или трех ящеров удалось повалить, но, когда им начали резать шеи кремневыми рубилами, оказалось, что управляющие жилы слишком хорошо защищены. Туда перебросили ретиариев, но ящеры без труда рвали сети своими рогами. Солдаты просили крепких веревок, из которых можно делать петли, и больше заостренных бревен. Шпыр распорядился срочно послать за этим в Славу, но приказ повез другой вестовой.

Потом дела на левом фланге пошли совсем плохо — люди спустили с неба черный занавес, чтобы отогнать ретиариев от того места, где шел бой с ящерами, а на ретиариев пустили в атаку мамонтов. Звери топтали орков ногами и давили своими бивнями — потери быстро росли. Мамонты были хорошо защищены — трезубцы почти нигде не протыкали их шкур, и боялись они только ударов в живот и под колени. Отдельно держался особенно большой мамонт, на котором сидели воины в железных латах, с арбалетами и копьями. Разведка считала, что это штабная машина, и предлагала сосредоточить силы на ней.