9  

Когда исчезает ребенок, пространство, которое он занимал, сразу заполняется десятками людей. Родственники, друзья, полиция, журналисты и корреспонденты, энергичные и шумные, создают ощущение сплоченности общества.

Но в этом шуме особенно заметно отсутствие голоса самого ребенка. Его отсутствие вы чувствуете рядом с собой постоянно, оно взывает к вам из всех углов, от каждой игрушки. Это отсутствие — совсем не то, что на похоронах или поминках. Молчание мертвых несет в себе завершенность и окончательность, вы понимаете, что должны к нему привыкнуть. Но к молчанию пропавшего ребенка вы привыкать не хотите; вы отказываетесь принять его, и потому оно вопиет.

Молчание мертвых значит «прощайте».

Молчание исчезнувших значит «найдите меня».

Казалось, в квартире Хелен Маккриди собралось чуть ли не пол-округи окрестных жителей и солидная часть личного состава бостонской полиции. Повсюду стояли полицейские телефонные аппараты, и ни один не простаивал без дела; еще несколько человек говорили по мобильникам. Коренастый мужчина в футболке с надписью «Я из Дот-Рэт,[4] и горжусь этим» на секунду оторвался от сложенных стопкой на кофейном столике листовок:

— Беатрис, четвертый канал приглашает Хелен завтра в шесть вечера.

Какая-то женщина закрыла ладонью микрофон сотового телефона:

— Звонят продюсеры Энни из Эй-эм,[5] Хелен завтра утром сможет прийти на передачу?

— Миссис Маккриди, — позвал полицейский из столовой, — вы нам нужны, подойдите на секундочку!

Беатрис кивнула коренастому и женщине, бросила нам: «Спальня Аманды — первая дверь направо», и стала пробираться в сторону столовой.

Дверь в комнату девочки была открыта, внутри было темно и тихо, звуки с улицы сюда не проникали. Послышался шум спускаемой воды, и из туалета, застегивая ширинку, вышел полицейский.

— Друзья семьи? — спросил он.

— Да.

Он кивнул.

— Ничего тут, пожалуйста, не трогайте.

— Не тронем, — успокоила его Энджи.

Он опять кивнул и прошел через прихожую на кухню.

Надавив на выключатель ключом от машины, я зажег свет. Разумеется, здесь уже все обработали специальным порошком и проверили на наличие отпечатков пальцев, но я знал, что полиция не любит, когда на месте преступления трогают вещи без перчаток.

Над кроваткой Аманды на шнуре с потолка свисала голая лампочка, отсутствие медного декоративного колпачка обнажало пыльные провода. Потолок давно требовал покраски, а летний зной сделал свое дело с развешанными по стенам плакатами: мне были видны три, и все они, свернутые в сплюснутые трубки, валялись у плинтуса. На стене, там, где они висели раньше, топорщились ошметки скотча.

Планировкой эта квартира не отличалась от моей и других типовых квартир большинства трехэтажных домов этого квартала. Тут было две спальни, одна примерно в два раза больше другой. Большую — справа за туалетом напротив кухни — занимала Хелен, меньшую — Аманда. Первая окнами выходила на заднюю террасу и небольшой дворик, вторая — на соседний трехэтажный дом, и в полдень света здесь было так же мало, как и сейчас, в восемь часов вечера.

Все в комнате было старое, мебели мало. Комод, стоявший напротив кроватки, явно купили на распродаже. Кроватка представляла собой пружинный каркас, на котором лежали: тюфячок, две простыни и сверху ватное одеяльце с изображением Короля-Льва. И одеяльце, и обе простыни были разных расцветок.

На полу валялась, бессмысленно таращась в потолок, кукла; мягкий заяц повернулся на бочок, привалившись спинкой к комоду. На комоде стоял старый черно-белый телевизор, на тумбочке — небольшой радиоприемник, но никаких книжек, даже раскрасок в комнате не было.

Я попробовал представить себе живущую здесь девочку. Я пересмотрел множество ее фотографий, но никак не мог себе представить, какое выражение принимало ее лицо, когда она входила в эту комнату, отправляясь спать, или когда просыпалась здесь утром.

Пробовала ли она прикрепить упавшие плакаты к стене? Интересовалась ли книжками с пестрыми обложками и объемными картинками? Глазела ли перед сном на торчащий из стены длинный гвоздь над комодом или желтовато-коричневый подтек, расползшийся в углу с потолка до стены. Я взглянул на сияющие нарисованные глаза куклы, и мне захотелось наступить на них.

— Мистер Кензи, мисс Дженнаро! — позвала нас из кухни Беатрис.

  9  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×