Темная Башня

– Я хочу, чтобы ты вырезал эту чертову хреновину, – сказала она.

Роланд покачал головой.

– Мы дадим ей еще немного времени, чтобы она зажила сама по себе.

– Почему?

– Резать язвы – плохая идея. Прибегать к этому можно только в случае крайней необходимости. Особенно здесь, как говорил Джейк, «в диких местах».

Она с ним согласилась, но неприятные образы лезли ей в голову, когда она легла у костра: прыщ, который уже стал язвой, все увеличивался в размерах, дюйм за дюймом захватывая ее лицо, превращая всю голову в черную, с потрескавшейся корочкой, кровоточащую опухоль. В темноте образы эти обретали дополнительную убедительность, но, к счастью, она слишком устала, чтобы долго бороться со сном.

На их второй день в, как окрестила его Сюзанна, Шкурном лагере, Роланд построил обрешетку над новым костром, низким и едва теплящимся. Шкуры они высушивали дымом по две, а потом откладывали в сторону. Запах готового продукта был на удивление приятным. «Пахнет, как кожа», – подумала она, поднеся одну из шкур к лицу, и тут же рассмеялась. Именно кожу она и держала в руках.

Третий день они провели за «шитьем», и вот тут Сюзанна наконец-то превзошла стрелка. Роланд шил широкими стежками, толку от которых было немного. Сюзанна полагала, что жилетки и штаны, сшитые им, продержались бы месяц, максимум, два, а потом начали бы расползаться. У нее получалось гораздо лучше. Шить ее обучили мать и бабушки. Поначалу она нашла костяные иголки Роланда крайне неудобными, а потом оторвалась от шиться на какое-то время, чтобы сделать для большого и указательного пальцев правой руки «наперстки» из кожи, закрепив их нитками. После этого дело у нее пошло гораздо быстрее, и во второй половине «дня шитья», ближе к вечеру, она уже брала сшитую Роландом одежду и перекрывала его стежки своими, более мелкими и ровными. Она думала, что он будет возражать, мужчины – они гордые, но он не сказал ни слова и, похоже, поступил правильно. Потому что ответила бы ему, скорее всего, Детта, и отнюдь не вежливо.

К тому времени, когда пришла их третья ночь в Шкурном лагере, каждый уже обзавелся жилеткой, леггенсами и пальто. Плюс парой рукавиц. Больших, вызывающих смех, но согревающих руки. Если уж говорить о руках, то Сюзанна вновь едва могла согнуть пальцы. Она с сомнением посмотрела на оставшиеся шкуры и спросила Роланда, проведут ли они здесь еще один день.

Роланд обдумал ее вопрос, потом покачал головой.

– Мы погрузим те, что остались на роскошное такси Толстяка Хо, вместе с мясом и кусками льда из реки, которые обеспечат его сохранность.

– От такси пользы не будет, так только нам придется идти по снегу, не так ли?

– Не будет, – признал он, – но к тому времени оставшиеся шкуры превратятся в одежду, а мясо мы съедим.

– Ты просто не можешь задерживаться здесь дольше, в этом причина, не так ли? Ты слышишь зов. Зов Башни.

Роланд смотрел в огонь и молчал. Все и так было ясно.

– А что мы будем делать с нашим снаряжением, когда придет в белые земли?

– Соорудим волокушу. А дичи будет много.

Она кивнула и начала укладываться спать. Но он взял ее за плечи и развернул лицом к костру. Наклонился к ней, и на мгновение Сюзанна подумала, что он собрался поцеловать ее, пожелав тем самым спокойной ночи. Но вместо этого Роланд всмотрелся в покрытую корочкой болячку под нижней губой.

– Ну? – наконец, спросила она. Могла бы сказать больше, но не хотела, чтобы он услышал дрожь в ее голосе.

– Я думаю, она чуть уменьшилась. Как только мы окончательно покинем Плохие Земли, она, возможно, заживет сама по себе.

– Ты действительно так говоришь? Стрелок тут же покачал головой.

– Я говорю, возможно. А теперь ложись, Сюзанна. Отдохни.

– Хорошо, но на этот раз не давай мне спать так долго. Я тоже хочу нести вахту.

– Хорошо. А теперь ложись.

Она легла и заснула еще до того, как у нее закрылись глаза.

10

Она в Центральном парке и день такой холодный, что она видит свое дыхание. Небо над головой белое, от горизонта до горизонта, снежное небо, но ей не холодно. Нет, не холодно в новом пальто из оленьих шкур, леггенсах, жилетке и смешных таких рукавицах. Что-то надето и на голову, натянуто на уши, отчего им так же тепло, как и всему телу. Из любопытства она снимает шапку и видит, что та не из оленьей шкуры, как остальная одежда, а вязаная, красно-зеленая. И на ней надпись «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА».

Она смотрит на шапку, как громом пораженная. Можно испытать deja vu во сне? Вероятно, да. Она оглядывается и видит Эдди и Джейка, которые ей улыбаются. Они стоят с непокрытыми головами, и она понимает, что у нее в руках соединившиеся в одну шапочки, которые они носили в другом сне. Ее переполняет невероятное ощущение радости, словно она только что решила вроде бы неразрешимую задачу: определила квадратуру круга или нашла Абсолютное первичное число (вот тебе, Блейн, пусть оно взорвет тебе мозги, ты, свихнувшийся поезд).