Колдун и кристалл

– А когда шар засветился вновь, он рассказал тебе остальное, – вставил Джейк. – Должен был рассказать. О том, чего ты уже не мог увидеть.

– Да. Я знаю так много только потому, что увидел все в глубинах кристалла.

– Ты как-то говорил нам, что Джон Фарсон хотел увидеть твою голову на шесте, – вспомнил Эдди. – Потому что ты у него что-то украл. Что-то очень для него ценное. Речь шла о магическом кристалле, не так ли?

– Да. Узнав, что произошло, он просто рвал и метал. Обезумел от ярости. По твоей терминологии, Эдди, взорвался.

– Сколько еще раз шар светился при тебе? – спросила Сюзанна.

– Что с ним случилось? – добавил Джейк.

– После того как мы покинули Меджис, он трижды открывал мне свои тайны, – ответил Роланд. – Первый раз – в ночь, когда мы остановились на привал у самого Гилеада. Тогда я дольше всего путешествовал в нем, и он показал мне то, о чем я вам и рассказывал. Кое-что я домыслил, но большую часть видел. Он показывал мне все это не для того, чтобы чему-то научить, чем-то помочь. Нет, цель у него была одна – причинить боль. И все остальные части Колдовской радуги – порождения зла. Чужое горе напитывает их энергией. Вот и этот магический кристалл выждал, пока мой разум достаточно окрепнет, чтобы воспринимать и реагировать на увиденное… а потом показал мне все то, что я упустил из-за собственных глупости и юношеской самоуверенности. Мое ослепление любовью. Мою гордость, высокоме…

– Не надо, Роланд, – прервала его Сюзанна. – Не позволяй ему и дальше мучить тебя.

– Но он мучает. И всегда будет мучить. Не важно. Как бы то ни было, все сказано.

Второй раз я заглянул в кристалл… ушел в кристалл… через три дня после возвращения домой. Моя мать еще не приехала, но ее ждали в тот вечер. Она находилась в Дебарии, в некоем подобии женского монастыря, молилась за мое благополучное возвращение. Не было и Мартена. Он перебрался в Крессию, к Фарсону.

– А шар ты уже отдал отцу? – полюбопытствовал Эдди.

– Н-нет – Роланд внимательно разглядывал свои руки, и Эдди заметил затеплившийся на щеках стрелка румянец. – Поначалу я его не отдал. Мне не хотелось… расставаться с ним.

– Еще бы, – хмыкнула Сюзанна. – Ты повел себя точно так же, как и все остальные, кто хоть раз заглянул в эту чертову штуковину.

– На третий день, перед тем как отправиться на банкет, который давали в честь нашего благополучного возвращения…

– Готов спорить, участвовать в этой пьянке ты не рвался, – ввернул Эдди.

Роланд невесело улыбнулся, по-прежнему не отрывая взгляда от рук.

– Около четырех часов пополудни Катберт и Ален пришли в мои апартаменты попозировать художнику, которому поручили запечатлеть нас на полотне. Видок у нас был еще тот: кожа да кости, худые обветренные лица, исцарапанные руки. Даже склонный к полноте Ален превратился в спичку. Они поставили меня перед выбором. До того они никому не рассказывали о магическом кристалле, из уважения ко мне и понесенной мною утрате, сказали они, и я им верил, но дольше хранить эту тайну они не могли. Или я отдаю хрустальный шар добровольно, или решение, где ему быть, будут принимать наши отцы. Разговор этот дался им нелегко, особенно Катберту, но отступать от своего они не собирались.

Я пообещал им, что отдам его моему отцу до банкета… до того, как моя мать прибудет из Дебарии. Они же могли прийти пораньше и убедиться, что я выполнил обещание. Катберт смутился, заговорил о том, что это вроде бы и не обязательно, но, разумеется, по-другому не выходило…

– Да, – кивнул Эдди. Он, похоже, прекрасно понимал ситуацию, в которой оказался Роланд. – В дерьмо ты залезаешь сам, но вылезать из него куда легче, когда с тобой кто-то есть.

– Ален, во всяком случае, знал, что так мне будет легче. Он одернул Катберта и сказал, что они придут. И они пришли. А я отдал магический кристалл, хотя мне и не хотелось с ним расставаться. Мой отец побледнел как мел, когда заглянул в мешок и увидел, что в нем находится. Потом извинился перед нами и ушел, захватив мешок с собой. Когда же вернулся, поднял бокал вина и продолжил разговор о наших приключениях в Меджисе, словно ничего и не произошло.

– Но после того как ты переговорил с друзьями и перед тем как отдал хрустальный шар, ты заглянул в него. – В голосе Джейка не слышалось вопросительных интонаций. – Вошел в него. Путешествовал в нем. Что он показал тебе в тот раз?

– Прежде всего я опять увидел Башню и начало пути к ней, – ответил Роланд. – Потом мне открылось падение Гилеада и триумф Благодетеля. Уничтожив цистерны и нефтяное поле, мы потянули неизбежное на двадцать месяцев. Тут я ничего изменить не мог, зато шар показал мне кое-что еще, где я мог что-то сделать. Некий нож, лезвие которого обработали очень сильным ядом в Горлане, далеком от Гилеада феоде Срединного мира. Ядом такой силы, что малейшая царапина вызывала мгновенную смерть. Странствующий певец, а на самом деле старший племянник Фарсона, доставил нож в Гилеад. Человек, которому он отдал нож, занимал при дворе немалую должность: руководил всеми слугами. Перед ним стояла задача передать нож убийце. Если бы план удался, мой отец не пережил бы ночи после банкета. – Роланд мрачно усмехнулся. – Поскольку я увидел все это в колдовском кристалле, нож так и не попал в руку, для которой предназначался, а у дворцовых слуг на следующий день появился новый начальник. Любопытные я вам рассказываю истории, не так ли? Да, очень любопытные.