Жизнь так коротка

Охранник открыл ворота, и я медленно выехал на Дворцовую площадь в сопровождении двух машин. Там меня ожидала колонна закрытых военных грузовиков, принадлежащая гвардейской дивизии. Проехав мимо них, я свернул налево и, не спеша, направился к месту, где много веков назад спрятал сокровища. Перед выездом из города, на его северо-восточной окраине, стояли ещё две машины с рабочими. К одной из них был прицеплен компрессор.

Я остановился, и мой шофёр передал строителям приказ вклиниться в нашу колонну позади моей машины. Убедившись, что всё в порядке, я немного прибавил скорость. Минут через десять свернул с главного шоссе на второстепенную дорогу и вскоре вынужденно остановился перед металлическим шлагбаумом. Рядом стоял большой щит, на котором крупными буквами было написано: «Государственный заповедник», и чуть ниже: «Въезд запрещён!».

Из будки вышел сторож в широченном овчинном тулупе, наброшенном на богатырские плечи. Он шёл не торопясь, нисколько не смущаясь при виде нашей внушительной колонны. На его слегка небритом лице читалось выражение собственной значимости. Мой водитель опустил стекло со своей стороны и, слегка высунув голову, крикнул:

– Эй, ты! Чего плетёшься? Открывай скорее!

На что сторож спокойно ответил, протянув мощную руку в сторону щита:

– И не подумаю открывать, раз от начальства указаний не было. На английском же языке написано: заповедник государственный. Чего вы тут забыли?

Слово «государственный» он произнёс по слогам. Формально мужик был прав. Я действительно не поставил в известность его начальство. Поэтому, сделав знак шофёру не вмешиваться, открыл дверь и вышел из машины.

Слова, произнесённые однажды Людовиком XIV, настолько подходили к этой ситуации, что я не выдержал и сказал:

– Государство – это я, уважаемый. Так что под мою личную ответственность, будь так любезен, открой, пожалуйста.

Узнав меня, сторож изменился в лице.

– Господин Верховный Правитель! Ну, дела!

– Да открывай же, чудак. Некогда мне.

– Сейчас – сейчас!

Он опрометью бросился обратно в будку, и вскоре автоматический шлагбаум поднялся. Я снова сел за руль и уверенно повёл машину по узкой асфальтированной дороге, вьющейся среди вековых дубов. Она шла то на подъём, то на спуск, изгибаясь в самых неожиданных местах. Заметно было, что её специально так проложили, чтобы не задеть лесных красавцев. Кое-где в сторону ответвлялись грунтовые дороги, на которых часто встречались оленьи и кабаньи следы.

Наконец я свернул на одну из таких дорог и вскоре остановился на небольшой полянке, поросшей по краям мелким кустарником. Бросив взгляд на крутой склон холма, удостоверился, что «внутренний телевизор» меня не подвёл: деревья у входа в тайник не росли. Выйдя из машины, я подозвал рабочих и распорядился:

– Ребята, расчистите это место. Да побыстрее.

Строители дружно взялись за дело, и минут через двадцать обнажился старинный бетон. Следом подогнали компрессор, и битых два часа рабочие, сменяя друг друга, долбили стену отбойным молотком, пока она окончательно не сдалась. После того, как рабочие расчистили вход, я отпустил их обратно в город.

Потом на полянку по одному стали заезжать грузовики, и десяток солдат споро грузили в них тяжёлые ящики, которые на удивление прекрасно сохранились. Только дно самых нижних проела-таки ржавчина. Драгоценные металлы пересыпали в специально взятые для этой цели мешочки, и, забрав с собой пустые ржавые ящики, последняя машина покинула полянку.

Уже около четырёх часов вечера колонна въехала на территорию монетного двора. Здесь я оставил своё добро под присмотром директора этой солидной организации, казначея и нескольких солдат. Вместе им предстояло всю ночь взвешивать сокровища, из которых в ближайшем будущем я приказал изготовить монеты.

Приехав домой, я плотно поужинал и растянулся на диване, погрузившись в сладостную дрёму и периодически проверяя одному мне известным способом, как идут дела у казначея, и не надумал ли он на пару с директором монетного двора меня объегорить. Но нет, вроде ребята честные. «Всё идёт по плану», – подумал я, засыпая.

…В понедельник ровно в десять часов в сопровождении охранников я вошёл в зал заседаний Академии наук. Он имел форму кинотеатра средних размеров. Поднимаясь к трибуне, я окинул зал взглядом и заметил, что свободных мест практически нет. «Хорошо, – удовлетворённо подумал я, – значит, здесь присутствует подавляющее большинство ведущих физиков и химиков страны».