Тело

— Подумай, Горди, что будет с тобой, с твоими историями, которые никто из нас не понимает, если ты вместе с нами пойдешь в этот идиотский производственный класс лишь потому, что не хочешь разбивать компанию. Ты станешь таким же болваном, как мы, будешь кидаться ластиками на уроках, красть по мелочам из магазинов, у тебя появятся приводы в полицию. А когда немного подрастешь, то будешь вместе с нами угонять тачки, чтобы катать девиц по сельским кабакам, потом трахнешь одну из них, она обвинит тебя в изнасиловании, и ты на долгие годы загремишь в исправительную колонию, а дальше все покатится как по наезженным рельсам. И ты уже не напишешь ничего — ни эту историю про пожирателей пирогов, ни какую-либо другую. Ты станешь просто одним из многих дураков, у которых вместо мозгов — дерьмо.

Представляете, все это мне выложил двенадцатилетний мальчишка! Но когда Крис Чамберс это говорил, лицо у него было такое — словно у умудренного жизнью старика, познавшего все на свете… Тон его был совершенно спокойным, даже каким-то бесцветным, но именно он вселил в меня настоящий ужас.

Крис схватил меня за руку и сжал так, что пальцы у меня свело судорогой. Я посмотрел ему в глаза и содрогнулся: они были совершенно мертвыми, как у восставшего из гроба трупа.

— Я знаю, что говорят о моих родных и обо мне, — лихорадочно зашептал он, — знаю, что люди обо мне думают и чего от меня ожидают. В тот раз никто ведь даже не спросил меня, брал я деньги или нет: все было решено заранее…

— А ты их брал?

Вопрос этот вырвался у меня сам собой. Про это я у Криса никогда не спрашивал и, очевидно, не спросил бы.

— Конечно… — На мгновение он замолчал, смотря вслед Тедди и Верну. — И ты это знал, так же как и Тедди, и все остальные, даже, быть может, Верн.

Я собирался было возразить, но тут же передумал: он был абсолютно прав, что бы я там ни толковал своим родителям насчет того, что любой человек должен считаться невиновным до тех пор, пока не доказано обратное. Да, я действительно знал, что деньги взял он.

— А никому не пришло в голову, что я, может быть, раскаялся и попытался их вернуть?

Глаза у меня расширились:

— Ты правда пытался?

— Я же сказал «может быть»… А может, я это и сделал? Может, я отдал их этой старой чертовке, леди Саймонс, но несмотря на это меня наказали, поскольку деньги так и не всплыли? А на следующей неделе старая чертовка заявилась в школу в новой юбке…

Я уставился на Криса, пораженный, не в силах вымолвить ни слова. Он как-то жалко ухмыльнулся, но его глаза вовсе не смеялись.

— Повторяю, «может быть». Это всего лишь предположение.

Новую коричневую юбку леди Саймонс я прекрасно помнил. Мне еще тогда подумалось, что в ней она даже как-то похорошела, помолодела вроде бы…

— И сколько же там было, Крис?

— Почти семь баксов.

— Бог ты мой…

— А теперь представь себе, как я рассказываю всем и каждому, что действительно взял эти деньги, однако потом леди Саймонс взяла их у меня… Кто это утверждает?! Крис Чамберс, братец Фрэнка Чамберса и «Глазного Яблока»? Поверил бы мне кто-нибудь, как ты полагаешь?

— Бог ты мой! — повторил я в ужасе. — Конечно же, никто бы не поверил.

Опять эта ужасная ухмылка и льдинки вместо глаз…

— И еще: как думаешь, если бы на моем месте был кто-нибудь из приличной семьи, скажем, из Касл-вью, решилась бы эта сука на такое?

— Да ни в жизнь!

— То-то и оно. Если бы это было так, она бы заявила: «Ну, хорошо, хорошо, простим тебя на этот раз, но больше так не делай…» Что же касается меня… Ну, может, она уже давно положила глаз на эту юбку, а тут представился такой случай. Но мне и в голову не могло прийти, что учительница… Да, ладно, о чем тут вообще говорить?

Он прикрыл лицо ладонью, и я понял, что сейчас он заплачет.

— Крис… А почему бы и тебе не попробовать поступить в гуманитарный класс? С мозгами у тебя, по-моему, все в порядке.

— Так ведь все уже решено, дурашка! Такие вещи учителя решают в своем кругу, не спрашивая нас. Для них главный критерий — это поведение, ну и, конечно, репутация семьи. Не дай Бог, какой-нибудь хулиган испортит примерных деток! И тем не менее, я все же попытаюсь. Не знаю, получится ли, но попробовать стоит. Я, видишь ли, мечтаю поступить в колледж и убраться из Касл-рока к чертям собачьим, чтобы никогда больше не видеть моего любимого папочку и дорогих брательников. Хочу уехать туда, где меня никто не знает, где ко мне не станут относиться как к прокаженному с рождения. Удастся ли мне это? Не знаю, но буду стараться.