Бессмертное желание

— Вы в порядке? — обеспокоенно спросила Андреа. — У вас кровь.

Плотно сжав губы, чтобы не обнажить ненароком клыки, Ли отняла руку от носа и взглянула на окровавленную ладонь. Она чувствовала, что кровь продолжает сочиться, и, чтобы ни одна ее капля не попала в рот, еще сильнее стиснула губы.

Она уже поняла, почему ее так привлек запах сначала Линды, а потом и Андреа. Ее возбудил не запах их парфюма, а запах их крови! Этот запах и сейчас не давал ей покоя, а ее желудок просто сходил с ума, содрогаясь и призывая слизать кровь с собственной ладони. Но она, слава Богу, достаточно владеет собой, чтобы этого не сделать. По крайней мере в присутствии Андреа.

— Какая я неловкая. — Обеспокоенная девушка шагнула поближе, чтобы взглянуть на ее кровоточащий нос.

Ли зажмурилась, всеми силами стараясь удержаться от соблазна. Она была голодна, а эта уборщица являла собой наилучший источник пищи для ее ослабленного организма. Сознание прямо-таки вопило: «Сделай это! Укуси девчонку и втяни в себя ее теплую сладкую кровь! Это придаст тебе силы, ты почувствуешь себя лучше, тебе станет легче!»

Отчаянно стиснув зубы, стараясь не поддаться этим призывам, Ли вдруг осознала, что совершенно неверно поняла тревогу Бастьена по поводу присутствия посторонних. Он беспокоился вовсе не о ее безопасности! Должно быть, она не первая из новообращенных, ошибочно принявших потребность в крови за обычный голод и умудрившихся довести ситуацию до той критической точки, когда ты уже готова вгрызться в горло первому же подвернувшемуся смертному.

Это ж надо так ошибиться! Если бы до нее сразу дошло, что ее организму требуется не обычная пища, а кровь, она бы немедленно поспешила наверх, в ту комнату, где очнулась, к небольшому холодильнику рядом с кроватью. Но она об этом не догадалась. И потому стояла теперь здесь, не в силах отмахнуться от искушения и отойти от Андреа и в то же время не желая уступать настойчивому призыву собственного тела вонзить в девушку клыки.

— Вот, возьмите.

Андреа попыталась оттянуть ее ладонь от лица, и Ли открыла глаза: в стремлении хоть как-то помочь, девушка протягивала ей бумажное полотенце. И это только усугубило проблему — чем ближе она находилась, тем труднее было противостоять желанию укусить ее. Ли буквально захлебывалась запахом крови — как своей собственной, так и той, что протекала в венах Андреа, источая тончайшие флюиды. И она вдруг осознала, что способна даже слышать, как струится кровь юной блондинки — эта постоянно пульсирующая и очень питательная красная жидкость, которая, вне всякого сомнения, будет приятно теплой и изгонит из желудка мучительные спазмы.

Понимая, что сама она не сможет уйти, что на это у нее не хватит ни силы, ни воли, Ли приоткрыла было рот с намерением хоть что-то сказать, хоть какими-то словами отогнать от себя девушку, но, вспомнив о выступающих клыках, вовремя спохватилась и быстро сомкнула губы. Андреа вроде бы ничего не заметила, но зато внутрь успели попасть несколько капель крови. И, оказавшись на языке, они словно взорвались, пробуждая от спячки вкусовые рецепторы.

Очнувшись, Люциан сразу же ощутил, что у него затекла шея и побаливает спина. Библиотечный диван не был предназначен для сна.

Люциан, зевнув, обвел взглядом темную, заставленную книжными шкафами комнату, сел и принялся разминать затекшую шею. Разогнав застоявшуюся кровь, он взглянул на настольные часы и вскинул брови — было уже довольно поздно, его сон действительно затянулся.

Покачав головой, Люциан потер заспанные глаза и стал обдумывать предстоящие дела. Прежде всего нужно было сделать, как минимум три телефонных звонка. Сначала он позвонит Мортимеру и Брикеру, чтобы выяснить, как идет охота на Моргана, ну а потом попробует связаться с Томасом. Ведь рано или поздно парень должен ответить на вызов, и как только это случится, он получит сполна. Нет ни малейшего сомнения, что племянник намеренно избегает общения с ним, и это было просто возмутительно.

Как-никак он член Совета и потому заслуживает элементарного почтения. В былые времена Томас мог бы огрести по первое число и за меньшие проступки, но тот период, к сожалению, миновал. Из века в век нравы смягчались не только в мире обычных людей, но и в сообществе бессмертных, так что в определенном смысле оно мало отличалось от современного социума, где хоть и признавалась необходимость смертной казни, но зато категорически отвергались телесные наказания, узаконенные в прошлом.