Отзвуки эха

Монахиня оставила ее на несколько минут, дав время переодеться. Отныне ее обувью станут грубые сандалии на босу ногу. Кармелиты считались орденом босоногих монахов и не носили туфель, что составляло часть страданий, которые они претерпевали за веру.

Амадея, дрожа от волнения, переодевалась. Наверное, она не чувствовала бы себя счастливее, даже облачаясь в подвенечное платье. Она не знала, что то же самое испытывала ее мать, надевая белое платье, сшитое собственными руками из кружевных скатертей. Сегодня Амадея обручается с Иисусом. Само же венчание состоится через восемь лет. Как долго ждать!

Вернувшаяся монахиня сложила одежду Амадеи и ее ботинки в корзинку для бедных. Все остальное мать пообещала сохранить, на случай если дочь передумает. По правде говоря, Беата была просто не в силах расстаться с вещами Амадеи, как это бывает с родителями умерших детей: они хранят все мелочи, все игрушки, не в состоянии оборвать последнюю невидимую ниточку связи с прошлым.

Но для Амадеи это уже ничего не значило. Ее жизнь здесь.

Облаченную в новую одежду, ее отвели в часовню, где собрались остальные монахини. Им предстояло долгое молчание, в продолжение которого молящиеся старались заглянуть в свои души, вспомнить совершенные грехи, плохие мысли, мелочные ссоры, желание вкусно поесть или вновь обрести те удобства, которых они были лишены. Каждой следовало стремиться отречься от всего земного. Поразмыслив, Амадея упрекнула себя в том, что сильнее привязана к сестре и матери, чем к Иисусу. Никто не объяснил ей, что означает это молчание. Но она уже знала об этом раньше и постаралась с пользой провести время.

Когда монахини пошли обедать, Амадею отвели в кабинет матери-настоятельницы. Амадее следовало поститься до ужина, что было ее первой жертвой Богу. Мать-настоятельница тоже пожертвовала обедом, чтобы поговорить с новой послушницей.

— У тебя все хорошо, дитя мое? — участливо спросила она, поприветствовав ее словами «мир тебе», которые Амадея повторила, прежде чем ответить на вопрос.

— Да, спасибо, матушка.

— Мы счастливы принять тебя в наш круг.

А община была велика. В эти дни многие обращались к духовной жизни. Да и лекции Эдит Штайн сделали свое дело. И хотя шумиха вокруг ордена кармелитов отнюдь не радовала настоятельницу, многие, в том числе и эта молодая девушка, выражали желание служить Господу. Эдит Штайн постриглась год назад под именем Терезы Бенедикты во Христе, и Амадее еще предстояло встретить ее, хотя все выражения восхищения и почитания были здесь строго запрещены. Это была община сестер, а не собрание индивидов с различными характерами и идеями. Они тут, чтобы поклоняться Христу и молиться за всех, в этом их предназначение, как напомнила Амадее мать-настоятельница, и девушка сказала, что все понимает.

— Ты будешь делить келью с тремя другими сестрами. Разговаривать можно только за столом и перед сном, и только о делах общины, ни о чем ином. Здесь у тебя не должно быть подруг. Все мы подруги Христа.

Амадея вновь благоговейно кивнула.

Мать-настоятельница, высокая худая женщина неопределенного возраста, с проницательными глазами и добрым лицом, понравилась Амадее. С этого дня она станет ей настоящей матерью, которая будет помогать Амадее, охранять, оберегать ее, и Амадея должна ей подчиняться, как и другие монахини. Отныне у Амадеи — другая семья, и для нее никто более не существует. Господь позволил ей жить с матерью и сестрой до восемнадцати лет, но теперь это время закончилось, и она может лишь по доброте душевной писать им. И молиться за них. Ей сказали, что правила ордена позволяют писать домой раз в неделю, но прежде всего — работа и молитвы.

Амадею прикрепили к прачечной, если останется время, велели еще и мыть кухню. Если же она успеет выполнить все задания, разрешат работать в саду, что считалось привилегией и честью. Мать-настоятельница напомнила ей слова святой Терезы Авильской о том, что Господь входит в сердце, когда мы остаемся в одиночестве. Амадея должна была как можно больше работать и постоянно молиться. Главными событиями дня были мессы.

— Помни, святая Тереза учила нас, что для молящегося главное — не думать, а безоглядно любить. Ты здесь для того, чтобы любить сестер и мир. А со временем, если Господь благословит тебя призванием, ты станешь Его невестой.

Все это казалось Амадее огромной ответственностью и честью, которую она пока ничем не заслужила. Но постарается заслужить. Амадея уже придумала себе новое имя. Она станет сестрой Терезой Кармелитской. Но пока ее как всего лишь желающую вступить в орден станут звать сестрой Амадеей. После ужина Амадее должны были показать ее келью. Она уже знала, что одним из правил орденского устава было воздержание от мяса — для всех, кроме больных, которым требовалось специальное разрешение доктора. Но от этой роскоши Амадея могла легко отказаться, так как еда никогда не играла определяющей роли в ее жизни.