Голливудские жены

Пока ее не было, он запрятал досье на Эндрюсов на самое дно своего чемодана. Хотя, строго говоря, это не было законно, он снял фотокопии со всех официальных документов, в том числе и с фотографий.

Пятнадцать фотоснимков было сделано в то утро на Френдшип-стрит.

Пятнадцать фотографий… убийства.

Глава 31

Примерно в четверть пятого Росс Конти сердито проследовал через парадный вход своего дома. Царил чудовищный беспорядок.

Повсюду слонялись незнакомые люди.

— Что, черт побери, здесь происходит? — заорал он на Лину, которая стояла в дверях на кухню и лила слезы.

— Сеньор Конти, — она задыхалась от рыданий, — не выносить. Я нет соглашаться. Я увольняюсь.

Она цеплялась за его руку, а он, пытаясь вырваться, все спрашивал:

— Где миссис Конти?

Вмешался косматый юнец в узких джинсах и в куртке» Ангелов ада»— в заклепках:

— Эй-эй, мужик, ты здесь хозяин? Мне подзарядиться надо — у меня сейчас все предохранители полетят к черту, если не будет добавки.

Средних лет дама в цветастом брючном костюме вылезла вперед:

— Мистер Конти, умоляю. Ваша жена уверяла, что у нее есть двадцать подходящих по размеру и цвету ваз, и они мне отчаянно нужны, иначе мы не успеем с букетами.

Учтивый итальянец, держа в руках футляр со скрипкой» страдальческим голосом осведомился:

— Нам приготовили комнату? «Трио Дзанкусси» всегда предоставляют комнату.

— Господи! — воскликнул Росс. — Лина, где моя жена?

Лина уголком фартука утерла глаза.

— Она не приходить назад. Она бросать все на меня. Я увольняюсь.

Чеканным шагом она удалилась на кухню, где у черного хода сбились две ее подруги.

Росс последовал за ней, косматый юнец — за ним, женщина в цветастом брючном костюме и обиженный итальянец потащились сзади.

Уже обосновавшись на кухне, два гомика чистили у раковины овощи, два бармена выгружали из коробок спиртное, был еще один итальянец с грустными глазами, этот — с аккордеоном, и девица-блондинка в шортах и в укороченной майке — уши плотно закрыты наушниками марки «Сони». Росс прошел за Линой до двери, с горечью думая, не надул ли его Литтл С. Порц, уже показав фотографии Элейн. Как иначе объяснить, что ее нет дома в тот самый день, когда они устраивают прием?

— Госпожа Конти звонила? Передавала что-нибудь? Хоть что-нибудь? — в отчаянии спрашивал он.

— Она звонить пять раз, — буркнула недовольно Лина. — Но домой не приходить.

— Эй-эй, мужик! Как там с подзарядкой? — горланил косматый юнец.

— А с моими вазами? — визжала дама в брючном костюме.

— А комната для «Трио Дзанкусси»? — вздыхал унылый итальянец, не дававший себя обойти.

— Пошли вы все к…! — не владея собой, заорал Росс.

— Эй-эй, мужик, угомонись! — сказал юнец, успокаивающе воздев руку.

— Вот как! — оскорбилась женщина.

— Мама! — грустно покачал головой итальянец.

В эту минуту зазвонил телефон. Росс взял трубку.

— Да? — гаркнул он и некоторое время слушал молча и с отвращением. Потом шарахнул трубкой и, не удостоив жалобщиков взглядом, гордо вышел из дома.

Оливер Истерн причесал свои жидкие рыжеватые волосы сначала так, а потом — иначе, но, сколько ни прихорашивайся, не скрыть, что он явно лысеет. Недавно принял душ, но энергия, которую пришлось затратить, чтобы уложить волосы, проступила влажными пятнами у него под мышками.

Затрезвонил телефон, но он и не подумал хватать трубку, как делал обычно. Пусть прислуга ответит на звонок. Пусть хоть что-нибудь сделают за тысячу долларов, что он выкладывает им каждую неделю.

Не принять ли душ еще раз?

Как бы волосы не спутались.

Можно надеть сеточку.

От внезапной острой боли в животе он поморщился. Открылась язва, будто одного облысения ему не хватало. И вдобавок ко всему — геморрой. Тот хоть не кровоточит. Но скоро и это может начаться, если «Люди улицы»и дальше будут его допекать.

Нийл Грей доканывает его; впрочем, а какой режиссер не доканывает?

Монтана Грей доканывает; впрочем, а какой сценарист не доканывает?

Джордж Ланкастер доканывает; впрочем, а какой актер не доканывает?

Оливер ненавидел талантливых людей, но Оливер нуждался в талантливых людях. Потому что сам он был способен только заключать сделки.

Как продюсер он стал легендой еще при жизни. Не как великий продюсер, а как сенсационный делец. Ах, какие то были сделки! Какие махинации он проворачивал! Какую дребедень запускал на экраны!