Голливудские мужья

Он посмотрел на свои водонепроницаемые часы «Картье». Купил за пятьдесят долларов у проезжего иранца. Они отставали на пять минут в день, а иногда и вовсе останавливались. Выяснив, что день уже клонится к вечеру, он поднялся и потащился домой. Рокки там небось уже с ума сходит. Придется его выручать.

11

Поппи Соломен наряжалась, готовилась к выходу – в это время ее лучше было не трогать.

Хауэрд удалился в собственную туалетную комнату, чтобы совершить свою вторую за день понюшку. Кокаина. Последние месяцы он позволял себе эту шалость.

Он аккуратно высыпал белый порошок на специальный подносик с зеркальной поверхностью, распределил на две ровных горки и с помощью соломинки переправил к себе в ноздри. Один глубокий вдох – и блаженство невероятное. Лучше секса. Вообще лучше всего. Хауэрд чувствовал, что вполне может покорить весь мир. Да он его уже покорил. Он – владелец целой студии, это вам как, а? Ну, не владелец, а директор. Но это одно и то же. Власть у него полная – только чтобы ей насладиться, надо иногда потянуть носом. Нет, о том, что это войдет в привычку, и речи быть не может. Хауэрд знал, где нужно остановиться, и выдерживал норму. Понюшка утром, чтобы встать с правой ноги. И вечером, но только если ожидались гости или они куда-то выходили. Поскольку они куда-то выходили либо принимали гостей каждый вечер, он регулярно потягивал носом два раза в день. Ну и ничего страшного. Есть актеры, продюсеры, другие работники студии, которые совещание не могут просидеть без того, чтобы три раза не сходить в сортир.

Себя Хауэрд считал очень скромным потребителем, уж, во всяком случае, стать наркоманом – это ему не угрожает. Если что, он может прекратить в любую минуту. Только зачем прекращать то, что доставляет удовольствие, да еще какое?

Поводов для беспокойства у Хауэрда хватало. Когда ты забрался на самый верх, куда двигаться дальше? Только вниз. А давление уже нарастало.

Владельцы «Орфея» являли собой колоссальный конгломерат, во главе которого стоял Захария К. Клингер. Захария К. Хауэрда любил – он лично предложил Хауэрду занять место на троне. Но это сейчас. А если Хауэрд не потянет? Захарии К. требовались кассовые фильмы-гиганты. Он хотел, чтобы Хауэрд восстановил пошатнувшийся престиж «Орфея», чем быстрее, тем лучше. Он спешил.

Выбрать фильм, на который будут ломиться зрители, – это ничуть не легче, чем выбрать из большого помета щенка. Вполне можно оказаться на руках с низкорослым уродцем, хотя родословная – не придерешься.

Всякий раз, когда приходилось принимать решение, Хауэрда бросало в пот. Но сейчас, взбодрив себя кокаином, он сказал себе: за те несколько месяцев, что он стоял у руля, он добился прекрасных результатов. Первое, что он сделал: выбрал для проката пару завалявшихся на полке фильмов. Фильмы эти были сняты маленькими независимыми кампаниями и лежали без движения. За их прокат взялся «Орфей», потому что с собственной продукцией было туговато. Оба фильма прошли на ура. Естественно, Хауэрд оказался героем.

Теперь его работа заключалась в том, чтобы следить за созданием ударных фильмов на собственной студии. Он должен быть уверен на сто процентов: каждый фильм, которому он дает зеленую улицу, будет разить наповал.

В следующем месяце на студию приедет сам Захария – проверить, как идут дела. Хотя, разумеется, его шпионы и так каждый день ему обо всем докладывают.

Как минимум двое таких занимают на студии ключевые должности – об этом Хауэрд знал точно.

Ну и пусть их, он не будет брать в голову. Вообще ни по какому поводу. Ведь это же надо, каких он достиг высот! Что там говорить, он просто гений!

Хауэрд Соломен родился, когда ему было шестнадцать лет. Мать развелась с отцом, махнула из Филадельфии в Колорадо и вскоре вышла замуж за Темпла Соломена. Он был счастлив сменить фамилию: Хауэрд Соломен – это куда проще и благозвучнее, чем Джесс Хауэрд Джуда Липски. Вот это поворот! Его родной отец был раввин, человек суровый и жестокий, считавший, что жена и сын существуют на этом свете только для того, чтобы выполнять его прихоти; соответственно, жить с таким деспотом радости было мало. Когда Хауэрд – или Джесс, как его звали тогда – перешел в отроческий возраст, он стал упрашивать мать уехать. «Я, во всяком случае, уезжаю, – сказал он ей. – Так что давай со мной, тебе же будет лучше».

Долго уговаривать ее не пришлось, и однажды темным вечером они сорвались в Нью-Йорк, а оттуда – в Колорадо, где их на первое время приютила школьная подруга матери. Они словно вырвались из тюрьмы, а когда через год мать вышла замуж за Темпла Соломена, это была как награда Господня за их мужество. Темпл был человек легкий, с хорошими манерами, старший партнер в швейной фирме. Не сказать, что он катался как сыр в масле, но был достаточно богат для того, чтобы купить Хауэрду подержанную машину и отправить его в колледж.