Парадокс Гретхен

10

И всю ночь потом она спала как убитая. Даже снов никаких не видела. И все воскресное утро проспала, до обеда почти, пока не разбудил ее настойчивый телефонный звонок. Торопливо-требовательный Жанночкин голос, раздавшийся в трубке, сразу сбил с толку и даже вызвал чувство стыда от вчерашнего ее странного поступка – в комнате все еще оставался горько-пряный, не выветриваемый никаким сквозняком запах дорогих духов.

– Аська, ты мне срочно, срочно нужна! Давай собирайся и дуй к нам на дачу! С детьми посидишь, пока мы с Леной по магазинам прошвырнемся! Как раз на двенадцатичасовую электричку успеваешь! Давай-давай, бегом! Жду!

Короткие Жанночкины слова-приказы словно отпечатывались четкими штампами у Аси в голове, и она кивала им в ответ головой быстро-быстро, ничего не успевая сообразить и вставить хотя бы одну маленькую реплику. Потом поймала себя на том, что в трубке давно уже идут короткие гудки отбоя, а она все, как китайский болванчик, кивает и кивает головой…

Посмотрев на часы, она в ужасе всплеснула руками и завертелась волчком по комнате, быстро напяливая на себя одежду. И только глубоко в голове нервно дрожала, не давала покоя маленькая, как хрупкий белесый росточек, слабая мысль: чего это она так засуетилась-перепугалась… Она даже на мгновение увидела себя со стороны: носится по квартире не женщина, а получивший четкий приказ солдат-новобранец, а ее, Аси Макаровой, будто опять не существует вовсе. Она даже тряхнула головой, чтобы мысль эту отогнать побыстрее. Некогда было сейчас в чувствах своих разбираться – на электричку бы не опоздать…

Стоя в переполненной воскресной электричке плечом к плечу с рванувшими на природу горожанами, она с удовольствием подумала о том, как славно сейчас прогуляется от станции до Жанночкиной дачи, побродит по осеннему желто-красному лесу, пошуршит листьями под ногами, подышит чистым, успокаивающе-целебным воздухом. Ася вообще любила осень. Она всегда представлялась ей некой увядающей женщиной-красавицей, очень умной и доброй, и щедрой, и мудрой необыкновенно. А зима – злой седой старухой. А весна с летом – глупыми амбициозными девчонками, требующими всеобщего восторженного поклонения своей незрелой еще красоте.

Да уж. Вот так вот. Прямо хоть стихи пиши, как Пашка…

А проклюнувшаяся давеча в голове мысль все не давала ей покоя. Росла сама по себе, из крохотного росточка-зародыша быстро превращаясь в тонкий нахальный стебелек, и портила романтическое настроение, и насмешливо нашептывала, будто издеваясь: «Давай, Ася, давай… Ты еще бегом от станции помчись… Там же тебя твоя Жанночка ждет не дождется и гневаться будет за твое опоздание…»

Сойдя с электрички, Ася, будто наперекор этим нашептываниям, отправилась на дачу самой дальней дорогой, извилисто огибающей живописные пригорки, потом мимо реки, потом по широкой тропе березняка, сплошь засыпанной желтыми трогательно-маленькими листьями. Белые тонкие стволы берез вызывали острую к ним жалость, хотелось подойти и ласково провести рукой по махристым, отделившимся от стволов тончайшим нежным пленочкам, пригладить-причесать их ласково. Сойдя с тропы, Ася прошла на давно уже полюбившуюся ей поляну, встала в самый центр, покружилась и остановилась, и улыбнулась навстречу грустному кружению берез, которые и сегодня приняли участие в этом их общем белом танце. Правда, не таким уж он и белым был сейчас, скорее желтым. Это весной танец бывает белым. Ася на этой поляне всегда вот так кружилась-танцевала вместе со знакомыми березами, вот так дружила с ними все эти годы, что ездила к друзьям Соколовым, Жанночке и Левушке, на их дачу. Они даже потешались над ней по этому поводу и усмехались снисходительно этим ее странным романтическим причудам – с березками она танцует, видишь ли… Прямо как дитя малое, слабое и неразумное – не проследи за ней, и улетит куда-нибудь в порыве своем. А муж, Павлик, ее всегда понимал. Он и сам любил прогуляться с Асей по лесу, не нравилось ему долго сидеть за высоким бетонным забором дачи. А однажды предложил Левушке раскрасить-разрисовать нудно-серый дачный забор и даже варианты своих творческих фантазий на эту тему начал ему излагать, да только Левушка остановил его пыл, пояснив, что он человек серьезный и себя сильно уважающий и вообще – непростое положение бизнесмена его ко многому в этой жизни теперь обязывает, и подобной глупости он себе позволить никак не может. Ася помнит, как Павлик усмехнулся тогда понимающе и промолчал…