66  

Иным способом пришлось Мирабо бороться с неожиданным закрытием своей газеты "Journal des Etats generaux" и продолжить ее издание под другим названием. Этот акт мужества не могли не поддержать парижские выборщики, все еще занятые редактированием своих Наказов, и не направить обращение к Его Величеству: они требуют полнейшей "временной свободы печати", они заговорили даже о разрушении Бастилии и воздвижении на ее месте бронзовой статуи Короля-Патриота. И это пишут богатые горожане! А представьте себе, чего можно ожидать, например, от той распущенной толпы, помешавшейся теперь на любви к свободе, от этих бездельников, бродяг, люмпенов (от всех этих представителей отборнейшего негодяйства нашей планеты), которыми кишит Пале-Руаяль, или представьте тот тихий, нескончаемый стон, быстро переходящий в ропот, который раздается из Сент-Антуанского предместья и от тех 25 миллионов, которым угрожает голодная смерть!

Неоспоримо, что зерна не хватает - в этом году из-за заговора аристократов или заговора герцога Орлеанского, в прошлом году - из-за засухи и града; в столице и в провинции бедняки с тоской ожидают неведомого будущего. А те самые Генеральные штаты, которые могли бы обеспечить нам Золотой Век, принуждены к бездействию и даже не могут проверить свои полномочия! Вся производительная деятельность, если не считать внесения предложений, естественно, приходит в упадок.

В Пале-Руаяле воздвигнуто, видимо по подписке, нечто вроде деревянного навеса (en planches de bois)3 - крайне удобно! Здесь избранные патриоты могут редактировать резолюции, с удобством разглагольствовать, невзирая на погоду. Это оживился домашний дьявол. В каждом кафе на столе, на стуле возвышается оратор-патриот; толпа окружает его внутри кафе, толпа, разинув рот, внимает снаружи через распахнутые двери и окна, встречая "громом рукоплесканий каждое проявление недюжинной твердости"! Рядом, в лавке Дессена, торгующего памфлетами, нельзя добраться до прилавка, не поработав локтями; каждый час порождает свой памфлет или ворох памфлетов: "сегодня - 13, вчера - 16, на прошлой неделе - 92". Подумайте о тирании и нужде, о страстном красноречии, слухах, памфлетах, Societe Publicole, Бретонском клубе, Клубе бешеных - да разве не покажется Клубом бешеных любая харчевня, кофейня, общественное собрание, случайная группа прохожих по всей Франции!

Ко всему этому депутаты общин лишь прислушиваются, храня возвышенное и скорбное бездействие, - они вынуждены заниматься "своими внутренними делами". Никогда и никакие депутаты не занимали более выгодного положения, если, конечно, они умело сохранят его. Только бы страсти не накалились чрезмерно, только бы яйцо Эроса не лопнуло до того времени, когда оно вызреет и лопнет само собой! Возбужденная публика толпится на всех галереях и во всех свободных местах, "не в силах удержаться от рукоплесканий". Пусть оба привилегированных сословия - а дворянство уже проверило полномочия депутатов и конституировалось как отдельная палата - смотрят на это как им угодно, но не без тайной душевной дрожи. Духовенство, вечно играющее роль миротворца, пытается завоевать галереи и их популярность - но тщетно. Прибывает делегация духовенства с печальным посланием о "недостатке зерна" и необходимости отбросить суетные формальности, чтобы обсудить этот вопрос. Коварное предложение! Однако общины, подстегиваемые облаченным в зеленое Робеспьером[209], немедля принимают его, усматривая в нем намек или даже залог того, что духовенство и дальше будет являться к ним, образует Генеральные штаты и таким путем удастся снизить цены на зерно!5 Наконец мая 27-го дня, полагая, что время почти приспело, Мирабо предлагает "покончить с выжиданием", т. е., игнорируя дворянство с его жестким образом действий, призвать духовенство "во имя Бога Миролюбивого" присоединиться к палате общин и начать работу. Если же они останутся глухи к этому призыву - ну что ж, там посмотрим! Ведь 149 представителей духовенства готовы дезертировать.

О триумвират принцев, и ты, новый хранитель печати Барантен[210], и ты, министр внутренних дел Бретей, герцогиня Полиньяк и чутко прислушивающаяся королева, что же теперь делать? Это третье сословие, собрав силу всей Франции, придет в движение, маховик духовенства и маховик дворянства, которые мыслились как прекрасный противовес и тормоз, будут постыдно разобраны, утащены вслед за третьим сословием - и загорятся вместе с ним. Что же делать? Oeil de Boeuf теряет почву под ногами. Шепотки и контршепотки, буря шепотков! Вожди всех трех сословий собираются как призраки, среди них много обманщиков, но причем здесь обманщики? Да и Неккер, если бы мог вмешаться с пользой, был бы хорошо встречен.

  66  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×