32  

Александр Кутиков

Мелик-Пашаев никогда не был директором «Машины Времени», тем более ее художественным руководителем, хотя именно так он себя представлял, и так его порой воспринимали. Ованес был нашим первым администратором.

Андрей Макаревич

Близкими друзьями с Ванечкой мы не стали. Не получилось контакта. Ему очень хотелось сделать карьеру и, когда мы пришли в Росконцерт, он настаивал на том, чтобы считаться нашим художественным руководителем. Объяснил нам, почему это нужно. Мол, именно с худруком руководство Росконцерта решает все вопросы относительно группы и все неприятности, все шишки тоже валятся на него. А меня это очень устраивало. Я терпеть не могу никакие должности, и с радостью готов был снять с себя административные обязанности в группе, которые мне непроизвольно достались. Остальным же ребятам все было по хую. Хочет Ованес Нерсесыч быть главным – пусть будет.

Так валились на него «шишки» от которых ты увернулся?

Они постоянно валились. С первого нашего дня пребывания в Росконцерте проблем появилась масса. Во-первых, аппаратура у нас, не смотря на все мелик-пашаевские комбинации, все равно была говенная. И мы знали, что раз в год Министерство культуры выделяет Росконцерту деньги, на приобретение аппаратуры за рубежом. За эти гранты люди дерут горло, условно говоря, убивают друг друга, подсиживают и все прочее. Мы тоже ходили, писали письма, плакали, требовали.

А кто был в Росконцерте первым по этим грантам?

Пугачева, конечно.

Вам приходилось с ней схлестываться из-за дележки казенных средств?

Однажды мы получили-таки новый, фирменный аппарат, и она позвонила мне ночью, посчитав, что мы его из под носа у нее выдернули, и закатила такую истерику! Это был год, наверное, 81-82-й. Сказала, мол, если я захочу – завтра вообще никакой «Машины Времени» не будет! Я не помню, что точно ей ответил, но объяснил, что у нее уже есть хороший аппарат, а у нас нет. Мы существуем в Росконцерте на таких же условиях, как она. Короче, техника осталась у нас. Ничего такого Пугачева не сделала, да и что могла сделать? Уж, когда в Росконцерте что-то давали, то назад не забирали.

Где-то через год мы с ней помирились. Она позвонила мне ночью, как ни в чем не бывало. Она, обычно, по ночам звонила. Но подробности того разговора я сейчас уже не вспомню. Ничего принципиального. Алла Борисовна мне не враг, не подруга близкая, так что ярких бесед у нас не было.

А с Пашаевым мы в Росконцерте просуществовали недолго и расстались, мягко говоря, нехорошо. Помимо различных неприятных нюансов в наших взаимоотношениях, случилась просто отвратительная история. Я накопил денег и решил купить хороший клавишный инструмент. (Подгородецкий в своей книге подчеркивает, что речь шла о «Hohner clavinet D-6»). Ваня очень испугался. Он понимал, что держится в нашей команде лишь потому, что мы используем какие-то его инструменты и аппаратуру, и как только мы приобретем все свое, то его пошлем. Ему нужно было как-то препятствовать невыгодному для него процессу. И однажды, когда меня не было дома (Подгородецкий пишет в «Машине с евреями», что Макар в этот момент, как раз, отправился в аэропорт «Шереметьево» на встречу с незнакомым ему продавцом нужного инструмента) в мою квартиру влезла парочка бандюганов и унесла оттуда все деньги, включая приличную сумму, предназначавшуюся для покупки клавиш. У меня возникли серьезные подозрения, что без Ованеса Нерсесыча тут не обошлось, ибо деньги лежали в специальном месте, о котором знали лишь несколько своих людей, из которых только Мелик-Пашаева могло тревожить наличие у меня данной суммы. Вскоре воров поймали и в разговорах «не для протокола», они, в общем-то, подтвердили мои предположения, хотя на суде о Ванечке, разумеется, не сказали не слова, и он в этом деле никак не фигурировал.

Копаться дальше я не стал. Противно было. Мы с Мелик-Пашаевым просто расстались. Он и изначально был мне не интересен, но я закрывал на этот факт глаза, понимая, что Ованес Нерсесыч освободил меня от решения ряда нудных оргвопросов. Но, после данного случая, общаться уж вовсе стало не о чем и не зачем.

С Пашаевым «Машина» рассталась, но ты уже понял, что без постоянного директора вам не обойтись?

К этому моменту у нас уже появилось целых три директора. Валерий Ильич Голда, плюс его приятель Коля Акопов, плюс его приятель Йося Литт. Один из них считался директором, другой заведующим постановочной частью, третий – администратором. Поскольку это была государственная система и зарплату им платили не мы, а Росконцерт, я был совершенно не против такого триумвирата. Хотя все они были просто замечательные обалдуи. Ничего не делали, снимали, как и мы, девок на гастролях, и выпивали в своем или нашем кругу.

  32