Город падших ангелов

«Как далеко мы зайдем? Что мы делаем?!», тогда как остальная часть кричала ей: «Молчи!» Клэри хотела ласкать Джейса, хотела, чтобы он держал ее, такой настоящий. Он здесь, никуда не уйдет.

Вот он нащупал застежку лифчика. Клэри напряглась. В темноте глаза Джейса светились, на губах медленно расцвела улыбка.

– Можно? – спросил он.

Клэри кивнула. Дыхание участилось. Еще никто не видел ее обнаженной, ни один парень. Словно бы ощутив напряжение девушки, Джейс бережно коснулся ладонью ее щеки, дразняще легко провел губами по ее губам, и Клэри затрепетала в предвкушении. Длинные пальцы Джейса прошлись, унимая напряжение, по щеке, по шее и плечу. Клэри все ждала, когда он вернется к застежке лифчика, однако Джейс завел руку за себе спину… Что задумал?

Вспомнилось предупреждение Изабель: дескать, не забывай предохраняться. Ах вон оно что. Чуть сжавшись, Клэри немного отстранилась:

– Джейс, я пока не…

Сверкнула серебристая вспышка, и руки коснулось нечто холодное. Потом пришла боль. Отодвигаясь и щурясь, Клэри увидела струйку крови на предплечье: от локтя до запястья руку пересекал тонкий надрез.

– Ай! – воскликнула она со смесью удивления и злобы в голосе. – Что ты…

Джейс отскочил от нее – и тут же оказался в середине комнаты, голый по пояс и жутко бледный.

Зажимая рану, Клэри попыталась сесть:

– Джейс, ты что…

Она осеклась, заметив у него в руке кинжал с серебряной рукояткой. Тот самый, который она видела в шкатулке. Клинок был в крови.

Глянув себе на руку, Клэри снова посмотрела на Джейса:

– Не понимаю…

Выронив кинжал, Джейс готов был броситься бежать – как тогда, у бара. Но на сей раз он лишь опустился на пол и уронил голову на руки.

* * *

– Чyдная девочка, – заметила Камилла, когда за Изабель закрылись двери. – Напоминает меня.

Саймон обернулся к вампирессе. Даже в сумраке он прекрасно видел Камиллу: она по-прежнему стояла в кандалах, прикованная цепью к колонне. У дверей оставили стража, но тот либо не слышал пленницу, либо ее слова его не тронули.

Саймон чуть приблизился к ней. Оковы и цепь завораживали. Освященный металл, говорите? Цепь мягко поблескивала на фоне бледной кожи вампирессы, а из-под оков на запястьях сочилась кровь.

– Изабель совсем на вас непохожа.

– Тебе так кажется. – Камилла чуть склонила голову набок. Волосы, хоть и растрепались, очень недурно обрамляли ее лицо. – Ты без ума от своих друзей Охотников. Как сокол – от хозяина, который держит его слепым, на привязи.

– Мои друзья не такие. Нефилимы и нежить – не враги.

– Тебя даже не пускают в их дом, держат снаружи. Ты встанешь на их сторону против своего рода?

– Вы – не мой род. Я не из ваших и я не из их числа. Хотя, пожалуй, встану рядом с ними, не с вами.

– Ты один из нас. – Поерзав, Камилла охнула от боли. – Там, в банке, я забыла кое-что сказать. – Она улыбнулась сквозь боль. – От тебя пахнет человечьей кровью. Ты недавно пил кровь примитивного.

Внутри у Саймона что-то оборвалось.

– Мне…

– …понравилось, правда? – Ее красные губы изогнулись в усмешке. – Первый раз ты сумел утолить голод.

– Ошибаетесь.

– Лжешь, – убежденно возразила вампиресса. – Нефилимы заставляют нас сражаться против нашей природы. Они принимают нас, только если мы притворяемся, перестаем быть охотниками, хищниками. Твои друзья любят тебя не за то, кто ты, а за то, кем ты прикидываешься. Они ради тебя на такие жертвы не пойдут.

– Не знаю, какая ваша печаль, но что сделано – то сделано. Я вас не отпущу, сделка меня не интересует.

– Пока – нет, – мягко ответила Камилла. – Потом заинтересует. Обязательно.

Двери отворились, и страж отступил в сторону. В Святилище вошли Мариза и двое, которых Саймон сразу узнал: Алек, старший сын Лайтвудов, и его любовник Магнус Бейн, маг.

Алек был одет в скромный черный костюм, Магнус, к удивлению Саймона, точно так же, правда, он не забыл добавить к костюму длинный шарф из белого шелка, с кисточками на концах, и белые перчатки. Волосы у мага, как обычно, стояли ежиком, правда, на сей раз не блестели. При виде Магнуса Камилла сразу притихла.

Магнус, впрочем, не заметил ее, он слушал Маризу. Та, довольно неловко, приветствовала новоприбывших, говоря, как мило с их стороны откликнуться столь быстро.

– Мы ожидали вас, самое ранее, завтра.

Алек приглушенно фыркнул. Он вовсе не радовался возвращению. Впрочем, старший сын Лайтвудов мало изменился: те же темные волосы, цепкие синие глаза, – только в позе нет былого напряжения, словно Алек внутренне вырос.