Draco Sinister

— Принимаю это как полное признание вины, включающее извинения. А теперь твоя очередь коечто сделать для меня.

— И что же?

— Расскажи мне кое-что про Снэйпа, — неожиданно попросил Гарри. — Что-нибудь… плохое.

Чтобы, когда он будет яростно поедать меня своими масляными маленькими глазками на Зельях, я мог думать про себя «Давай, дружок, вперед — таращься, но я-то знаю, что на самом деле ты просто резиновый крокодил, торчащий в Трех Метлах, где каждый может обратиться к тебе — Эй!»

Драко фыркнул: — Поттер, ты говоришь прямо как я!

— Не совсем. Давай, Малфой, колись. Ты же был у него дома. Ты же должен хоть что-то о нем знать! Он мучает зверюшек? Он хранит портрет МакГонагалл под подушкой? Он рядится в женское платье, когда никого нет?

Драко заухмылялся: — Снэйп? Трансвестит? С такой-то задницей?

— Ну давай, Малфой, ну есть же что-нибудь!

— Ну… Я слышал, как он распевает «Погубленный страстью» в душе.

— Ты шутишь.

— Нет, он на самом деле здорово поет. Он попадает на высокие ноты и вообще…

Гарри нахмурился: — Это не то, что я имел в виду…

— Не уверен, что могу еще чем-то помочь…

— Выдай что-нибудь, — предложил Гарри.

Драко мрачно взглянул на него.

— О, ладно. Ты не врешь. Ты теперь всегда таким будешь или же это часть Нового Улучшенного Варианта Малфоя?

Драко зевнул и потянулся еще за одной подушкой.

— Не волнуйся, Поттер, — произнес он, пристраивая ее себе под голову, — может, врать я и перестал, зато остался большим поклонником остальных грехов: зависти, секса, орущей музыки… вранье можешь вычеркнуть.

— И почему же ты такой поклонник этих грехов?

— Потому что я клевый парень.

— Если ты думаешь…

Гарри перебил стук в дверь — он склонил голову и улыбнулся: — Гермиона, — сообщил он. — Должно быть, пришла ее очередь посидеть с тобой.

Драко с удивлением взглянул на Гарри: — А ты откуда знаешь, что это она?

Гарри слегка пожал плечами.

— Ты узнал ее стук?

Уши у Гарри покраснели, и он вызывающе уставился на Драко: — Только не говори, что ты не узнал.

Раньше, чем Драко успел ответить, дверь отворилась и вошла Гермиона. Она взглянула на Гарри, потом ему за спину — и нерешительно улыбнулась.

— Так ты не спишь… Как ты себя чувствуешь?

Драко ангельски улыбнулся: — Я чувствую себя прекрасно.

«…Она действительно клево выглядит, — подумал он в сторону Гарри. — Эта юбочка… Очень короткая. Поверить не могу, что ты разрешаешь ей так одеваться».

Гарри возмущенно фыркнул, и Гермиона удивленно повернулась в его сторону: — Что, Гарри?

— Ничего, — махнул рукой тот, — какая-то пыль в нос попала.

«…Возьми свои слова назад, Малфой».

Гермиона по прежнему улыбалась Драко: — Когда ты проснулся?

— Ой, всего несколько минут назад, — и Драко демонстративно зевнул.

«…Глянь, как она мне улыбается… Я ей действительно нравлюсь. Нет, это не та разновидность бессмертной любви, которой вы, ребята, страдаете, а грубое животное влечение. Смотри, она меня глазами раздевает».

«…Она не раздевает тебя глазами».

— Гарри, что с тобой? У тебя голова не болит? — забеспокоилась Гермиона.

Драко заинтересовался:

«…Снова сошлешься на головную боль?»

Гарри снова фыркнул:

«…Заглохни, Малфой. Или произойдет несчастный случай».

«…Несчастный случай? И какой же?»

«…Ты, я и пудовая кувалда — они потом долго будут выковыривать кусочки Малфоя из ковра».

Гермиона нетерпеливо кашлянула. — Почему вы оба просто сидите и таращитесь друг на друга?

Я чему-то помешала?

— А? — Гарри повернулся и с недоуменно захлопал глазами. — О… нет-нет, все в порядке.

Драко позади него фыркнул:

«…Отваливай, Поттер и оставь нас ненадолго наедине, ясно?»

«…Ни за что».

«…Но ты же обещал», — заныл Драко.

Гарри крутнулся к нему, но вдруг замер и виновато посмотрел на Гермиону, пристально и обеспокоено смотревшую на юношей.

— Давайте закончим с этими непонятками, — резко произнесла она. — Потому что Рон сказал, что ему нужно переговорить с тобой, Гарри.

Гарри неохотно поднялся и пошел через комнату к дверям. Возле Гермионы он замедлил шаг и вдруг порывисто обнял ее и поцеловал — это было не дежурное прикосновение, а поцелуй, способный расплавить сталь. Когда он отпустил ее, она прислонилась к стене и широко распахнула глаза: — Гарри?…