Draco Sinister

Гарри не ответил. Гермиона смотрела на него взглядом, полным беспокойного любопытства. Попрежнему прикованный к стене, Гарри ухитрился извернуться таким образом, что его скованные руки оказались впереди, а не у него за спиной. Его поза по-прежнему была неудобной, но все же меньше, чем раньше. Гермиона опустила глаза на свою ладонь, пальцы которой переплелись с пальцами руки Гарри, лежащей на колене. В другой руке Гарри держал Эпициклический Амулет, зажав его в кулаке, и золотая цепочка свисала между пальцами. Похоже, что он не хотел выпускать его, но и не знал, что с ним делать.

Она оглянулась и посмотрела на Рона, прислонившегося к стене рядом со входом в камеру. Рон просматривал книгу, которую нашел между подушками одного из диванов, стоящих вдоль стены.

Кажется, она называлась «Как быть злым», сочинение Стива Третьего. Вряд ли это отвлечет его от беспокойства за Джинни, подумала она. Ей хотелось подойти и предложить ему утешение или свою компанию, но она видела, что Рон хотел побыть один, и, кроме того, Гарри она была нужнее.

Гермиона подавила приступ панического раздражения. Что это взбрело Джинни в голову, в отчаянии подумала она. Она попыталась отнестись к этому снисходительно. Пожалуй, если бы это касалось Гарри, она бы отправилась за ним не раздумывая, не так ли? Конечно, Джинни не может любить Драко так же сильно, как Гермиона любит Гарри. Она почти не знает его. Она даже не знает его так же хорошо, как Гермиона, и не любит его так, как… ладно, это была бесполезная цепь рассуждений. И Джинни этим не вернешь.

— Я не знаю, — наконец, произнес Гарри.

— Но ты веришь мне, что он просто играл роль?

Гарри утомленно вздохнул.

— Да, я тебе верю. И я верю тебе, что он не нарочно ткнул меня ножом, хотя мне кажется, что он получил от этого больше удовольствия, чем ты готова признать.

— Почему это? — резко спросила Гермиона. — А ты бы получил удовольствие, если бы вы поменялись местами?

Гарри откинул голову к стене и прикрыл глаза.

— Не заводись.

Она подвинулась, не вставая с колен, чтобы смотреть ему в лицо.

— Гарри, я знаю, это как-то связано с тем, что он тебе наговорил, чтобы разозлить тебя настолько, что ты выбил эту дверь. Я права?

— Может быть, — ответил он, не открывая глаз.

— Ты не расскажешь мне, что он сказал?

Короткая пауза.

— Пожалуй, нет, — сказал Гарри.

Гермиона подавила желание хорошенько встряхнуть его. Ей хотелось возразить, что он не должен скрывать это от нее, что они всегда все говорили друг другу, но тут она осознала, что это не так.

Рон — вот кто все всегда ей рассказывал; хотя она и могла довольно точно прочитать, что написано у Гарри на лице, однако Гарри по большей части старался не выдавать свои чувства, и чем больше что-нибудь терзало его, тем старательнее он это скрывал.

— К тебе это не имело отношения, — добавил Гарри, будто в дополнение.

Волна виноватого облегчения прокатилась внутри нее.

— А я и не думала, что это может иметь отношение ко мне, — соврала она.

Снова пауза.

— Гарри, ну пожалуйста, — попросила она.

Его веки медленно поднялись, и он взглянул на нее. Его глаза потемнели и напоминали изумруды.

— Скажу тебе только, что это были очень ужасные вещи, — сказал он. — Я этого не забуду.

Никогда. Этого нельзя простить.

Гермиона покачала головой.

— Ты должен простить его, Гарри.

— Почему?

— Потому что, что бы он ни сказал, он сделал это, пытаясь спасти тебе жизнь. И он должен был понимать, что ты возненавидишь его за это. Неужели ты не можешь понять, как тяжело ему было принести эту жертву?

— Ты его защищаешь?

Гермиона вздернула подбородок.

— А ты бы хотел, чтобы я не говорила тебе, что я на самом деле думаю? Ты бы предпочел, чтобы я не говорила тебе, когда ты не прав?

— Он мог бы сделать это как-нибудь иначе.

— Как именно иначе? Что бы он ни сделал, чтобы разозлить тебя до такой степени, заставило бы тебя ненавидеть его. Этого нельзя было избежать.

Гарри не ответил. Он выглядел утомленным, кожа на его лице будто обтягивала кости, зеленые глаза были широко открыты и влажно блестели.

— Гарри, он бы никогда не причинил тебе боль намеренно. Не таким образом. Да, конечно, он бы ударил тебя, и он попытался бы выбить тебя из колеи, отчасти из-за того, что он толком не понимает, как относиться к тебе, ты что-то значишь для него, но он не знает, что именно. Для него это не укладывается ни в какие рамки. Гарри, у него никогда не было брата. У него, по сути, даже никогда не было друга. Никого, кто мог бы сравниться с ним по интеллекту. Никого, ради чьего хорошего отношения он бы приложил все усилия. Он не знает, как ему поступать в отношении тебя. И вот он снова становится саркастичным или противным, а когда он мягок, ты не веришь, этой доброжелательности и набрасываешься на него. По сути, он довольно терпимо относится к тебе.