Сын Нептуна

Ему словно бы кто-то сказал: «Что бы ты ни делал, никогда не думай о том, как горит эта деревяшка!»

И конечно, Фрэнк постоянно об этом думал.

Стоя на часах рядом с Хейзел, он пытался направить мысли в какое-нибудь другое русло. Ему нравилось быть рядом с ней. Он спрашивал ее о детстве в Новом Орлеане, но Хейзел как-то нервно отвечала на вопросы, а потому Фрэнк перевел разговор на всякую ерунду. Ради смеха они попытались говорить по-французски. У Хейзел со стороны матери была креольская кровь, а Фрэнк учил французский в школе. Никто из них не говорил по-французски свободно, а луизианский французский настолько отличался от канадского французского, что общения у них не получилось. Когда Фрэнк спросил, как сегодня чувствует себя ее корова, а она ответила, что у нее зеленые туфли, они решили оставить это занятие.

Потом появился Перси Джексон.

Да, Фрэнк и прежде видел, как ребята воюют с монстрами. Он и сам по пути из Ванкувера немало сражался с ними. Но вот горгон он видел впервые. И богинь Фрэнк никогда прежде не видел. А то, как Перси управлял Малым Тибром… ну, это вообще отпад! Жаль, что он сам так не умеет.

Фрэнк все еще чувствовал, как когти горгон вонзаются в его тело, ощущал их змеиное дыхание — так пахнут дохлые мыши и яд. Если бы не Перси, эти уродины унесли бы его, и он теперь валялся бы грудой костей на заднем дворе «Баргин-Марта».

После этого происшествия в реке Рейна послала Фрэнка в арсенал, и у него появилась возможность подумать. Он полировал мечи, вспоминая Юнону, которая предупреждала их: надо освободить Смерть.

К несчастью, Фрэнк прекрасно знал, что имела в виду богиня. При виде Юноны он попытался скрыть охватившее его потрясение: богиня точно соответствовала тому, как ее описывала бабушка, — вплоть до козлиной шкуры на плечах.

«Она определила твой путь много лет назад, — сказала ему бабушка. — И он будет нелегким».

Фрэнк бросил взгляд на свой лук в углу арсенала. Он чувствовал бы себя лучше, если бы Аполлон признал его своим сыном. Фрэнк был уверен, что божественный родитель сделает это на его шестнадцатилетие — две недели назад.

Шестнадцатилетие было важной вехой в жизни римлянина. Фрэнк тогда отмечал свой первый день рождения в лагере. Но ничего не случилось. Теперь Фрэнк надеялся, что отец признает его на Празднике Фортуны, хотя, судя по словам Юноны, в этот день они будут сражаться не на жизнь, а на смерть.

Его отец непременно должен быть Аполлоном. Стрельба из лука — это единственное, что умел Фрэнк. Много лет назад мать сказала ему, что их семейная фамилия Чжан на китайском означает «мастер луков». Видимо, это каким-то образом намекало на его отца.

Фрэнк отложил тряпки, которыми протирал мечи, и уставился в потолок: «Прошу тебя, Аполлон, если ты мой отец, скажи мне. Я хочу быть лучником, как и ты».

— Ничего ты не хочешь, — раздался рядом ворчливый голос.

Фрэнк подскочил на стуле. За его спиной мерцал Вителлий, лар пятой когорты. Полное его имя было Гай Вителлий Ретикул, но другие когорты называли его Вителлий Редька.

— Меня прислала Хейзел Левеск — проверить, как ты тут, — сказал Вителлий, подтягивая свой пояс. — Ну и вообще — не помешает посмотреть на состояние нашего оружия!

Вителлий был никудышным оратором. Тога висела на нем мешком, из-под туники торчал живот, а ножны отстегивались от пояса и падали каждые три секунды, но Фрэнк на сей счет помалкивал.

— А что касается лучников, — продолжал призрак, — они слабаки! В мои времена лучниками были варвары. Хороший римлянин должен быть в самом центре схватки — вспарывать живот врага пикой и мечом, как цивилизованный человек! Так, как мы делали это в Пунические войны. Вперед, римляне! Вот так, парень!

Фрэнк вздохнул.

— Я думал, ты был в армии Цезаря.

— Я и был!

— Вителлий! Цезарь жил несколько сотен лет спустя после Пунических войн. Ты к тому времени давно уже должен был умереть.

— Ты ставишь под сомнение мою честь? — Вителлий посмотрел на него таким безумным взглядом, что его аура засветилась. Он вытащил свой призрачный гладиус и закричал: — Ну, счас ты у меня попляшешь!

Он несколько раз пронзил грудь Фрэнка мечом, который был столь же смертелен, как и луч лазера.

— Ой, — сказал Фрэнк, только чтобы угодить Вителлию. Тот удовлетворенно посмотрел на него и убрал меч.

— В следующий раз дважды подумаешь, прежде чем оспаривать то, что говорят старшие! Так что… тебе недавно исполнилось шестнадцать?