— Любая стратегия рискованна.
Вольдеморт все крутил и крутил в пальцах фигурку:
— Возможно, он прежде умрет из-за разбитого сердца.
Люциус захлопал глазами:
— Мой Господин, я не думал, вас может настолько заинтересовать чье-то сердце.
— Всему свое время, — сообщил Темный Лорд и опустил коня на шахматное поле палисандрового столика.
— Да, мой Господин, — время родиться, время умереть.
— Не стоит при мне ссылаться на Священное Писание, — насмешливо посоветовал Темный Лорд — Сейчас — или же в ближайшее время — нам нужна Чаша, и лишь только будет выполнен Ритуал, я воспряну; старому порядку и старым богам больше не будет места. Я один буду править миром — не просто волшебным миром. Всем миром. И имя мне будет легион. И я покажу всем истинную природу богов.
— Какую же? — спросил Люциус, и в голосе его прозвучала странная нотка: напряжение, даже гнев. Но Вольдеморт, кажется, не заметил этого.
— Равнодушие и жестокость. И возлюблю я не род человеческий…
Люциус собрался ответить, но в этот миг дверь отворилась и, держа в руках поднос, вошел Червехвост. Он прошел и опустил поднос на столик рядом с шахматами. Там оказалась бутылка бренди, Драко заподозрил, что это был Re'em Martin — любимый отцовский сорт.
— Благодарю, Питер, — не взглянув на него, произнес Люциус. К удивлению Драко, Червехвост присел за столик, налил себе бренди и поднес стакан к губам.
Темный Лорд нахмурился.
— Она сегодня вернется? — мотнул головой в сторону пустой клетки Червехвост.
Вольдеморт нахмурился еще сильнее и, подобрав мантию, шагнул прочь из комнаты. Люциус развернулся к своему неудачливому сотоварищу.
— Я же говорил, чтобы ты не обращался непосредственно к нему, ты, идиот…
— Я просто задал вопрос, — запротестовал Червехвост, осушив стакан, дрожащей рукой опустил его обратно на стол.
— Не изображай из себя невинность, — отрезал Люциус.
Червехвост плеснул себе еще бренди.
— Он узнал, где Чаша?
— Да, Питер, — прищурился Люциус.
— Точно?
— Он знает, у кого она, — к чему все эти вопросы? Или есть что-то, что ты не сказал?
— Я думал, что мое мнение никому не интересно, — глаза Червехвоста странно блеснули.
— Мне — точно не интересно.
Червехвост обнажил острые крысиные зубки над краем стакана:
— Он сумасшедший. Он сумасшедший, и ты это знаешь.
— Тихо! — взвыл Люциус — так громко, что ткань сновидения не выдержала и поползла по швам. Драко почувствовал, что глаза его сами собой распахиваются. — Он может тебя услышать…
* * *
Сон ушел. Драко открыл глаза, вокруг него покачивалась комната, постепенно приобретая отчетливость. Он попытался сесть, но что-то, словно тиски, зажало его руку. Повернувшись, он увидел ее: она лежала рядом, погрузившись в глубокий сон, зарывшись лицом в копну каштановых локонов.
Гермиона? Что она тут делает, со мной, в моей постели? Мой Бог, что я наделал? — и тут он всё вспомнил и сел так резко, что едва не снёс себе полголовы, стукнувшись об изголовье.
— Гермиона, просыпайся, — потряс он ее за плечо. — Ну, давай же!
Она медленно вынырнула из сна, ее веки дрогнули и плавно приподнялись. Тёмные глаза скользнули к нему, в них на миг появилось недоумение, потом, видимо, что-то припомнив, она приподнялась и начала тереть глаза.
— Я видела сон… — произнесла она. — И ты там был.
— Я был? — переспросил он и откинулся на подушку, стараясь не думать о том, насколько ему хочется не вылезать из кровати. — И что я делал?
— Там был и ты, и Гарри. Вы были… другие. Мы все были в Лондоне. Кажется, вы были кем-то вроде… ну, не знаю, — гангстеров, что ли… У вас были револьверы. Все было так необычно…
— А что такое «гангстер»?
— Ладно, не обращай внимания, — призрак улыбки скользнул по ее лицу. — Вы были взрослыми. Вы были…
— Каким-каким я был?
— Нет, ничего, — улыбка стала шире и тут же померкла. Она резко дернулась, плечи ее напряглись. — Который час?
— Полночь миновала.
Она прикусила губу, сразу став несчастной и напряженной. Непокорные вьющиеся на концах пряди упали вокруг лица.
— Мне надо возвращаться в Гриффиндорскую башню.
Он качнулся к ней, стараясь не обращать внимания на прижимающую его к земле усталость.
— Ты уверена, что это хорошо…