Испить чашу до дна

• «— Слова становятся с годами лживы,
• Сомнение — плохое ремесло.
• Ошеломите их — останьтесь живы.
• К чертям спектакль — и пусть погибнет зло»^[1].

Она опустила обе руки вдоль тела, как будто ожидая взрыва аплодисментов.

— Ой, — сказала Оля и зарыдала в три ручья. — Как это прекрасно. Как вы это прочитали! Но я не знаю этих стихов. Может, знала, но забыла? Вырезали из мозга?

— Не будь дурой, — спокойно ответила Назарова. — Ты, конечно, их не знала. Ты столько лет скачешь в массовке и не додумалась выехать куда-то с концертом. Как я, например. Я часто иду к народу, если он не идет ко мне. Это Иосиф Бродский. Я тебе подарю его сборник, выучи.

— Мне можно поздороваться с Олей? — сделал шаг к кровати Виктор, демонстрируя все терпение, на какое был способен.

— Ты у меня спрашиваешь, Витя? — удивилась Назарова. С тех пор, как он стал ее возить в больницу, она привыкла считать его своим водителем. — Почему? Я никогда никому не запрещала с кем-либо здороваться.

Виктор встретил сочувственный взгляд сиделки, они вдвоем в очередной раз подумали, как повезло тому несчастному, который мог бы стать мужем Назаровой, но избежал этой участи. Виктор обнял Олю, гладил ее круглую колючую голову, смотрел в глаза, которые вдруг широко распахнулись, как будто до всех этих происшествий она ничему не удивлялась. Он с трудом сдерживал смешные, ласковые слова, что говорил когда-то маленькой Лере, своей дочери, которой больше нет. Что-то невероятное произошло с ним из-за Олиного несчастья. Женщина, с которой он проводил иногда время, которая его просто привлекала в физиологическом плане, к которой он хотел уйти от жены лишь потому, что с ней ему было легче после гибели Леры, — эта женщина стала ему ближе всех. Как будто высшая сила вернула ему дочь, больше, чем дочь. Она будет его женой. Он так решил. И ничего этого не сказал. В театре выступать не привык. А с этой Назаровой… Она его клоуном выставляет.

— Витя, мы все поняли, — невозмутимо произнесла Нина Глебовна, раскладывая на столе продукты из сумки. — Ты хотел сказать Оле, что любишь ее, но словарного запаса не хватает. Не переживай. Это проблема многих. У вас есть я. Я и тебе на обратном пути почитаю, например, что-нибудь из Шекспира. Надеюсь, ты в курсе, кто это такой.

Они говорили, смеялись, кормили Олю и вышли от нее в прекрасном настроении. Они оба сделали многое для того, чтобы Ольга была здорова и счастлива. У машины прогуливался стройный блондин. Он улыбнулся им, но у Виктора почему-то сразу испортилось настроение. Сергей Кольцов в последнее время не появлялся. Виктор все чаще думал: может, бог с ним, с этим расследованием. Пусть они сами разбираются с человеком, который, скорее всего, по ошибке ранил Олю. А убийца Валерии… Если они его даже найдут, что почти невероятно, разве это что-то изменит для него? Дочери нет. Он заберет Олю из больницы и увезет в другую квартиру. Они постараются все забыть.

— Добрый день, — поздоровался Сергей, а Нине Глебовне даже поцеловал руку. — Очень рад, что Ольга пошла на поправку. Мне врач сказал.

— Есть информация? — напряженно спросил Виктор.

— Вообще-то да. Соседа взяли. Он скрывался. Машина стояла в чужом гараже, сам прятался в доме знакомого в другой области. Объясняет случившееся так, как мы и предполагали. Сначала, мол, испугался, что у Ольги в руках настоящий пистолет. Потом, что убил ее и его поймают… В принципе это логично, но есть кое-какие нестыковочки. Работаем. Я вот по какому поводу хотел с вами встретиться. Эта квартира, что вы купили для дочери, а потом решили поселиться в ней с Ольгой Ветровой… В общем, она привлекла внимание следствия.

— В каком смысле?

— Когда Ветрова сможет давать показания, ее допросят.

— Ее подозревают в убийстве Леры? Вы с ума сошли. Она ничего не знала про квартиру.

— Так ее и допросят как свидетеля. Это принятая практика: следователь сам должен убедиться в том, что она не знала. Мотив, однако.

— Бред, — сказал Виктор.

— Не спорю. Но на всякий случай, Виктор Павлович, вспомните всех, кто мог знать об этой квартире.

— Только Лера.

— Это не так. Есть по крайней мере еще два человека, как выяснило следствие.

— Кто?

— Ну не здесь же. Не беспокойтесь. Я с вами, мы во всем разберемся.

— Я могу попросить о том, чтобы и меня допросили официально? — торжественно произнесла Назарова.

---

1 Стихотворение И. Бродского «К Гамлету». (Примеч. редактора.)