Чужая невеста

— Верка обрадуется, это точно. — Алексей представил, каким голосом Верка будет выражать свой восторг, и заранее ужаснулся. Одна надежда, вот бы они с Игорешей обожрались мороженого и охрипли… — Теть Кать, так ведь термос разобьем. Дорога-то…

— Так он не бьется! — убедительно ворковала тетя Катя, подталкивая его к машине. — Он специально так сделан, чтобы в дорогу брать. Правда-правда. Скажи, Ксюш! Это Ксюша из Америки привезла…

Опять эта Америка. Наверное, теперь до конца жизни при любом упоминании Америки у него будет портиться настроение. Или это потому, что он сам там не был? Завидует. Он такой, он завистливый.

— Ну, все, что ли? — Алексей полез в машину и вдруг заметил своего отца и Ксюшкиного деда, стоящих рядом невдалеке, похожих почти как близнецы, если не считать цвета волос. Когда-то это уже было. Давным-давно, сто лет назад.

— Алешенька, ты поосторожней… Не очень гони, ладно? — сказала Ксюшкина бабушка, глядя тревожными глазами.

И это уже было.

И Ксюшка сидела рядом с ним в пестром сарафане, и все вертела головой, оглядываясь назад, пока машина не нырнула в первый лесок. Вот скоро Степанида встретит их на дороге, и он остановит машину, и откроет дверцу, и протянет Степаниде морковку, а Ксюшка, затаив дыхание, прижмется к его спине, заглядывая через плечо и щекоча шелковым колечком душистых волос его щеку… Все это было сто лет назад, и сегодня обязательно будет, потому что он этого ждет.

— Леш! — неожиданно сказала Ксюшка громко и натянуто. — Леш, я с тобой поговорить хотела.

— И я с тобой, — с готовностью откликнулся Алексей, но сердце его почему-то тревожно трепыхнулось в ожидании каких-то неприятностей.

— Да… — Ксюшка поерзала на сиденье, не глядя на него, покашляла и тяжело вздохнула. — Только сначала я скажу, ладно?

Он молчал, и она помолчала, опять повздыхала и покашляла.

— Леш, только ты не перебивай пока. А то я и так не знаю, как это все сказать…

Он молчал. Ксюшка глубоко вдохнула и быстро выпалила:

— Леш, я к тебе очень хорошо отношусь. Ну, ты знаешь… Ты мне ужасно нравишься, и вообще ты лучше всех, и к тому же, если бы ты к тете Наде тогда не приехал, может быть, я… То есть, может быть, уже все было бы не так… То есть было бы гораздо хуже… Я даже не знаю, что было бы…

Он остановил машину, но она этого даже не заметила, сидела, опустив голову и сосредоточенно разглядывая свои сжатые на коленях руки, и торопливо говорила, путаясь в словах и явно нервничая.

— Леш, ты знаешь… Ты не знаешь, как я тебе благодарна. Я хочу сказать — ты мне очень помог. Ты, конечно, не понимаешь… Ну, это не важно. Когда Лариса сказала, что мы с тобой похожи, как брат с сестрой, я сразу поверила… В смысле — я как будто вдруг брата нашла, понимаешь? Мне так легко стало, и ничего не страшно, и весело, и главное — ты меня ни капельки не воспитывал, и вообще все всегда понимал, и тетя Надя тебя так любит… Конечно, дело не в этом, но все-таки… Леш, ты ведь понимаешь?

Он молчал, прислушиваясь не так к ее словам, как к своей растущей тревоге.

— Леш, можно сказать, я тебя даже люблю. Даже очень люблю. Жаль, что ты не мой брат. Но это не важно. Я и маму твою люблю. И отца — он на моего дедушку очень похож, правда? Леш, ведь он похож, скажи!

— Да, похож, — невыразительно сказал Алексей, удивляясь, что вообще смог что-то сказать.

— Ну вот! — с облегчением воскликнула Ксюшка и глянула наконец на него. Глаза у нее были круглые, отчаянные и испуганные. — Леш, я тебе друг на всю жизнь. Честно. И даже больше.

— Больше? — повторил он без выражения, хмуро глядя в эти отчаянные глаза.

— Больше! — горячо сказала Ксюшка и тут же отвернулась. — Леш… я знаю, что я тебе тоже нравлюсь. И тетя Надя говорила, и Ольга… Только все равно ничего не получится.

— Чего не получится? — резко спросил Алексей, глядя ей в макушку.

— Ничего, — сказала она обреченно и обернулась к нему. Глаза у нее были виноватые и тоскливые. — Леш, ты ведь понимаешь… Не надо меня запутывать, я и так говорю не так, как хотела. Только все равно сказать надо, а то нечестно получается. Если ты вдруг влюбишься… и думать будешь… то есть надеяться… Вот я и хотела предупредить, пока не поздно.

— Поздно, — сказал Алексей. — Я уже влюбился. Раньше предупреждать надо было. Но это вряд ли помогло бы.

Ксюшка открыла рот, хлопнула ресницами и с трудом перевела дух.