Кроваво-красная текила

Вечеринка Шеффов, пожалуй, была более стильной, чем большинство других, но на ней присутствовало такое же огромное количество гостей и творились такие же безумства. Можно сказать, что они пребывали в глубоком трауре по поводу своих погибших служащих — мистера Гарзы и мистера Мораги. Подъездную дорожку к особняку освещали яркие разноцветные фонарики, огромный стеклянный фронтон сиял золотом, изнутри доносились мелодии Боба Уиллса,^[178] которые исполнял оркестр. Из входных дверей в огромный внутренний двор высыпала толпа разодетых гостей, они смеялись, много пили и планировали сексуальные эскапады — и я усомнился, что их дорогая одежда от известных модельеров выдержит такие испытания.

Наверное, я выделялся среди тех, кто собрался на вечеринку. Я надел свежую футболку и джинсы, но бутылка текилы была самой дорогой вещью в моей собственности. Гости Шеффов умолкали, когда я вошел через двор, и они видели выражение моего лица. Я миновал нескольких членов городского совета, парочку крупных бизнесменов и группу пожилых женщин, критиковавших наряды молодых девушек. Я узнавал людей из своей прошлой жизни, но никто со мной не здоровался.

Я обошел дом, поставил бутылку с текилой, взял мусорный бак и попал на кухню через дверь для прислуги. Здесь было полно официантов, барменов и другого персонала, занимающегося проведением вечеринок. Я принялся вытряхивать содержимое мусорных ведер в свой бак, и через некоторое время обратился к ближайшей группе по-испански.

— Дерьмо господне, невозможно поверить, сколько едят эти козлы! Рыбное жаркое уже почти закончилось, парни. Нужно принести еще пару галлонов.

За несколько минут я положил свежие мешки во все помойные ведра, заставил с удвоенной энергией работать поваров, выпекающих тортилью, и двинулся дальше — и никто не попытался выяснить, какого дьявола мне здесь нужно. Я похлопал какого-то официанта по спине и вручил ему свой мусорный бак.

— Последи за ним немного, — сказал я.

И выскользнул в коридор.

Я заглянул всего в три двери и нашел то, что искал. Кэнди разложила на постели груду платьев, на туалетном столике у дальней стены стояло множество баночек с кремами и прочей ерундой. Комнату пропитал застарелый запах ароматических земляничных смесей. В углу, на письменном столе красного дерева меня поджидал портативный компьютер.

Помощь Паука Джона мне здесь не потребовалась. Никакой защиты. Несмотря на выпитую текилу, у меня ушло всего десять минут, чтобы справиться со своей задачей, после чего я вернулся на кухню и снова вошел в дом через главный вход.

Дэна нигде не было видно, но на одном из верхних балконов над гостиной Кэнди Шефф смеялась какой-то шутке мэра. Сегодня ее светлые волосы сияли еще больше, но макияж выглядел бы гораздо привлекательнее, если бы я смотрел на нее в трехмерных очках. Кэнди надела на свою вечеринку черное платье с блестками, видимо, рассчитывала, что оно сделает ее привлекательней, однако результат получился совсем не тот, на который она надеялась: возникало ощущение, будто ее угловатое тело собрано из деталей детского конструктора.

Я направился в один из кабинетов, где мы в последний раз разговаривали с Дэном. Когда я поднял глаза в следующий раз, Кэнди меня заметила. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Даже густой слой макияжа не помешал мне увидеть, как сильно она побледнела. Она вежливо извинилась перед мэром и ушла с балкона.

Дверь в кабинет была заперта. Я вытащил из кармана кусочек пластика, и через десять секунд уже находился внутри.

Однако Дэна там не оказалось. Зато были родители Лилиан.

Кембриджи тут же замолчали и посмотрели на меня так, словно ждали кого-то другого. Сидевший за письменным столом Дэна-старшего мистер Кембридж выглядел в бледном свете настольной лампы усталым и каким-то поникшим. Он посмотрел на меня в щель над стеклами бифокальных очков. Миссис Кембридж стояла рядом с ним, крепко сжимая собственные запястья. Она плакала.

— Будь ты проклят, — сказал мне мистер Кембридж и начал вставать, поправляя смокинг.

— Зик, — пробормотала его жена и шагнула ко мне, руки у нее слегка дрожали. — Трес…

Вероятно, именно в этот момент она увидела выражение моего лица, и ее охватили сомнения. Однако мать Лилиан была не из тех, кого могут остановить гримасы и запах алкоголя. Она осторожно коснулась моей руки.

— Трес, тебе не следует, дорогой… понимаешь, все ужасно усложнилось. Тебе не нужно…

---

178 Боб Уиллс и его команда «Texas Playboys» — основной представитель стиля «кантри».