Записки диверсанта

— А это стенды. Завтра с утра газеты вывесим, почитают люди. И провел рукой по доскам:

— Может, скоро уж и радио слушать будем, как до войны. Коли мост-то для своих строим… Особенно бабы радуются. У каждой ведь там либо муж, либо сынок. Чем скорей кончится, тем надежды больше, что возвернутся… Когда проснулись, в жестяной печке гудел огонь, опахивало теплом. Попив чаю, простились с председателем и его женой, с оказавшимся поблизости от землянки колхозником, вернулись к Уборти. Работа шла своим ходом, клали настил. А нас ожидал стройный, в длинной шинели офицер — заместитель Верши-горы по диверсиям инженер-майор Сергей Владимирович Кальницкий. Он был предупрежден радиограммой.

— Решил встретить на полдороге, чтобы время не тратили, — сказал Кальницкий, — Участок для испытаний подобрали между Олевским и Белокоровичами, отсюда поближе будет.

— А диверсионная группа?

— В Замысловичах ждут. Мы оставались у моста, пока партизаны не забили в настил последний гвоздь и не замаскировали сооружение. Убедившись, что теперь мост невозможно будет обнаружить даже с низко летящего самолета, я дал знак Володину: заводи! ** Дорога от Уборти до Юрлова, где предстояло свернуть на проселок, шла местами летних боев. По обочинам валялись помятые, разбитые или сгоревшие вражеские грузовики и легковые машины. На капотах и на бортах «круппов», "спелей" и «даймлер-бенцев» чернели еще не смытые дождями партизанские эпитафии: "Партизанская мина угробила сукина сына!", "Подарунок от диверсанта Ковпака поломав гитлеровцам бока! " и другие, невоспроизводимые, но хлесткие. Добравшись до Замысловичей, попали на ужин.

— Не опоздаем с хлебосольством вашим? — спросил я Кальницкого.

— Ничего, время не позднее, а лошадки сытые, домчат живо! Учебно-боевая, диверсия. Испытания новой МЗД Перед выездом я сам установил в минах замедленного действия улучшенные электромеханические взрыватели, предупредил минеров, которым предстояло работать на железной дороге, что эксперимент крайне важен, нужна осторожность. В путь двинулись на двух парных конях и кошевке. Кальницкий не ошибся: лошадки бежали дружно, и близко к двадцати двум часам доставили на опушку старого леса. До железной дороги оставалось всего ничего — километра полтора, противник сам обозначал ее, пуская осветительные и сигнальные ракеты. Далеко слева глухо, отрывисто простучал пулемет. Мы с Кальницким и двумя разведчиками остались на опушке, а партизаны, разбившись на две группы, двинулись в поле. Вскоре их маскхалаты слились со снегом и темнотой. Одна группа должна была отвлечь внимание врага, другая — установить мины замедленного действия. Прошло минут двадцать. Внезапно на железной дороге, прямо перед нами, ракеты стали взлетать одна за другой, раздался лай собак, тут же заглушенный пулеметным грохотом. Я взглянул на Кальницкого. Инженер-майор оставался спокоен. Да и партизаны врагу не отвечали. А ракеты взлетали уже и справа, и слева, и пулеметы гремели на километр в обе стороны. Неужели обнаружил наших? Я хотел заговорить с Кальницким, но пулеметы стали бить реже, иллюминация потускнела, а потом и вовсе наступила полная тишина. Прошло еще десять или двенадцать томительных, выматывающих душу минут. И вдруг там, откуда взлетели первые осветительные ракеты и вгрызались в ночь первые вражеские пулеметы, сверкнуло, будто дальняя зарница вздрогнула, и через секунду-другую ударил взрыв. Сработала, как мы знали, первая граната замедленного действия. И уж тут враг запаниковал! Ракета одна за другой, пулеметы взахлеб, наперегонки, осатенело. А на дороге еще два взрыва. И ракеты догоняют друг друга, пулеметы опять колотит непрерывная дрожь, они снова пытаются отыскать и не могут отыскать партизан.

— Так. Первая группа задание выполнила, — удовлетворенно констатирует Кальницкий. Подтверждая его слова, над железной дорогой вспыхивает еще одна зарница и слышен еще один взрыв, вызывающий новый прилив ракетного неистовства и пулеметной трескотни. А новая зарница — в другом месте… Взрывы гранат замедленного действия продолжались с разными интервалами еще минут тридцать-сорок. На каждый взрыв враг отвечал десятками ракет и ливнями пулеметного свинца. Возвратилась группа отвлечения. Ее командир, невысокий минер, доложил, что задание выполнено, заброшены тринадцать гранат. Мы насчитали до этого только девять взрывов, но как раз грянул десятый. Но вот — стихло. Даже собак не слышно. Лишь изредка вспорет морозную тишину выпущенная фашистами для собственного успокоения пулеметная очередь. Вторая группа возвратилась ровно через час двадцать минут. Она установила обе МЗД, сделав все, что требовалось. Усаживаясь в кошевку, услышали взрыв одиннадцатой гранаты. Оставались еще две. Заниматься с ними гитлеровцам предстояло, пожалуй, еще долго. В Замысловичах нас отвели в просторную теплую землянку.