Город стекла

– Кларисса, ты сильно рисковала, телепортируясь сюда. Повезло, что я заметил, как ты упала в воду. Без сознания. Скажи спасибо, что спас тебя. – В уголке губ Валентина слегка напрягся мускул. – И не стоит полагаться на охранный барьер. Я отключил его, как только прибыл сюда. Никто не знает, что ты здесь.

«Врешь!» – хотела крикнуть ему в лицо Клэри, но ни звука не прозвучало. Клэри как будто очутилась во сне, когда кричишь, кричишь – и все впустую. Когда изо рта вырывается лишь слабый сгусток воздуха, как если бы тебе вспороли горло.

Валентин покачал головой:

– Говорить не пытайся. На затылке у тебя руна тишины, какой пользовались монахи Братства молчания. На запястьях – сковывающая руна, на ногах – обессиливающая. Не вставай, ноги все равно не удержат. К тому же будет больно.

Клэри посмотрела на отца, буравя его взглядом, испепеляя ненавистью. Отец, казалось, этого не заметил.

– Могло быть значительно хуже, знаешь ли. Когда я вытащил тебя на берег, озерная вода уже начала действовать. Однако я тебя вылечил. Можешь не благодарить. – Валентин коротко усмехнулся. – Если так подумать, то мы с тобой ни разу не поговорили как отец с дочерью. Ты, должно быть, гадаешь: почему я не проявляю к тебе отцовского интереса? Прости, если моя холодность ранит.

Ненависть во взгляде Клэри сменилась удивлением. Как прикажете говорить, когда руна тишины не дает! Клэри попыталась возмутиться вслух, но опять беззвучно.

Валентин отвернулся к алтарю и положил руку на Меч смерти. Клинок тускло светился, будто собирал в себе капли света из воздуха.

– Я не знал, когда твоя мать забеременела во второй раз, – признался Валентин. Его голос звучал спокойно. Хоть отец и говорил, как ни в чем не бывало, Клэри поняла: все не так просто. – Впрочем, я заподозрил неладное. Джослин не умела скрывать печаль, и я дал ей порошок из крови Итуриэля. Знал бы о втором ребенке – не давал бы, поскольку зарекся экспериментировать на собственных детях.

«Лжешь!» – хотела закричать Клэри. Впрочем, лжет ли отец? Голос его по-прежнему звучал странно, в непривычной тональности. Может, как раз потому что он говорит правду?

– Когда Джослин бежала из Идриса, я кинулся на ее поиски. И не только потому, что она унесла Чашу смерти. Из любви! Думал, получится вразумить жену, объясниться. Той ночью в Аликанте меня обуяла ярость, и я хотел уничтожить Джослин, уничтожить все, связанное с семьей… – Покачав головой, Валентин посмотрел на озеро. – Отыскав наконец Джослин, я узнал, что у нее родился второй ребенок, дочь, и решил, что ты – от Люциана. Он любил Джослин, хотел отнять ее у меня. Было похоже, что Джослин наконец сдалась, согласившись зачать от вонючей нежити. – Голос Валентина звенел. – Нагрянув в ваше жилище в Манхэттене, я застал Джослин в сознании. Она выплюнула мне в лицо: дескать, я превратил ее первенца в чудовище, и она скрылась, не желая той же участи для второго ребенка. Затем, у меня на руках, провалилась в забытье. После стольких лет поисков я наконец обрел супругу… А в ответ получил краткие мгновения, отравленные ненавистью, которой хватило бы на целую жизнь. В тот момент меня озарило.

Валентин поднял Мэллертах. Клэри вспомнила, как тяжел полуобращенный Меч, заметила, как напряглись мышцы Валентина, зазмеились под кожей узловатыми веревками.

– Я понял, ради чего Джослин сбежала. Она хотела тебя защитить. Джонатан был ей ненавистен, но ты… ради тебя Джослин согласилась жить среди примитивных, а существование в обычном мире – горькая доля. Наверное, тяжко растить ребенка, не соблюдая наших традиций. Ты лишь наполовину та, кем могла бы вырасти. Твой талант создавать новые руны задавлен примитивным воспитанием.

Валентин опустил меч, и острие оказалось у самого лица Клэри. Краешком глаза она видела, как поблескивает сталь.

– Из-за тебя Джослин не вернулась ко мне, потому что тебя, как никого другого, она любит больше меня.

Из-за тебя же она меня ненавидит, и потому я ненавижу тебя.

Клэри отвернулась. Если Валентин сейчас убьет ее, то видеть свою смерть ей не хотелось.

– Кларисса, взгляни на меня.

Нет. Клэри смотрела на озеро. Вдали мерцало красное зарево, какое исходит от тлеющих углей. Именно там идет битва, там сражаются мама и Люк. Может, правильно, что они сейчас вместе, хоть Клэри с ними и нет?

Лучше смотреть на это зарево. Пусть оно станет последним, что Клэри увидит в жизни…

– Кларисса, – позвал Валентин. – Ты просто копия матери. Вылитая Джослин.