Город стекла

Щеку пронзила боль. Отец прижал лезвие меча к лицу Клэри, пытаясь заставить ее обернуться.

– Сейчас я вызову ангела, – сказал он. – Ты должна его видеть.

Во рту ощущался привкус горечи. Вот откуда такая одержимость образом Джослин – она единственная осмелилась отвернуться от хозяина и не служить ему. Валентин думал, будто подчинил ее себе, – и ошибся. Теперь он хочет, чтобы Джослин увидела его триумф, но обходится присутствием дочери.

Лезвие глубже впилось в кожу.

– Взгляни на меня, Клэри, – повторил Валентин.

Клэри против воли обернулась. Терпеть издевательство сил уже не было. Голова судорожно дернулась; на песок упали густые капли крови. Подняв взгляд на отца, Клэри почувствовала тошнотворную боль.

Валентин смотрел на окровавленный клинок Мэллертаха. Когда он снова взглянул на Клэри, в глазах его загорелся странный блеск.

– Для завершения ритуала нужна кровь. Сначала я хотел употребить собственную, но потом увидел тебя в озере и понял: так Разиэль предлагает использовать твою кровь. Потому я и очистил твой организм от озерного яда. Ты чиста, Кларисса. Спасибо за твою кровь.

В каком-то смысле он и правда благодарил дочь. Валентин давно утратил способность различать приказ и просьбу, добрую волю и страх, любовь и истязание. Тогда… тогда какой смысл ненавидеть монстра в Валентине, если сам Валентин его не видит в себе?

– И сейчас, – продолжил он, – мне понадобится еще чуть-чуть.

«Чуть-чуть чего?» – опомнилась Клэри, и в этот момент отец занес меч. В клинке полыхнул отраженный свет звезд. Ну конечно, не кровь хочет забрать Валентин, а ее жизнь. Мэллертах напитался кровью, обрел вкус к ней, как, наверное, и сам Валентин. Вот клинок пошел вниз и… выбитый из руки Валентина, полетел прочь в темноту. Округлившимися глазами Валентин посмотрел сначала на свои окровавленные пальцы, затем – одновременно с дочерью – на того, кто осмелился прервать ритуал.

Всего в футе от Валентина стоял Джейс. В левой руке у него поблескивал знакомый меч. По взгляду отца Клэри догадалась: шагов Джейса он не слышал, как не слышала и она.

Сердце чуть не остановилось. Лицо у Джейса было в корке запекшейся крови, на шее красовалась буровато-синяя отметина. Глаза, будто два зеркала, отражали свет ведьминого огня и казались черными, совсем как у Себастьяна.

– Клэри, – не сводя взгляда с Валентина, позвал Джейс, – ты цела?

Клэри хотела выкрикнуть: «Джейс!», но не могла выдавить ни звука. Клэри словно бы задыхалась.

– Она тебе не ответит, – сказал Валентин. – Я лишил ее дара речи.

Глаза Джейса вспыхнули.

– Как?

Он ткнул мечом в сторону приемного отца, и тот слегка отпрянул. Не испугался, лишь осторожничал. Валентин напряженно что-то просчитывал, и Клэри это не понравилось. Ей бы радоваться, однако вместо радости она переживала еще больший страх, панику, чем секунду назад. Отец собрался принести ее в жертву, Клэри с этим смирилась, и тут появляется Джейс… Теперь Клэри боялась не за себя одну.

Джейс выглядел таким… разбитым. Куртка разодрана, оголилась исполосованная крест-накрест шрамами рука. Рубашка на груди распорота, и на груди затухает руна иратце, которой не под силу оказалось бесследно стереть страшный рубец под сердцем. Одежда в грязи, как будто Джейс катался по земле. Однако страшнее всего – выражение на лице. Абсолютно пустое.

– Руной тишины, она безвредна. – Валентин не сводил взгляда с Джейса. – Вряд ли ты собираешься примкнуть ко мне. Получить благословение ангела.

Выражение на лице Джейса не изменилось. Глаза его по-прежнему следили за приемным отцом, но в них не было ни следа привязанности, любви или памяти. Не было в них даже ненависти. Только… презрение. Холодное презрение.

– Я знаю, что ты задумал, для чего хочешь призвать Разиэля, и не позволю тебе осуществить планы. Изабель отправилась предупредить нашу армию…

– Предупреждениями никого не спасешь. Я приготовил вам нечто, от чего не сбежишь. – Взгляд Валентина скользнул по мечу в руке у Джейса. – Отложи-ка это… – начал говорить он и сразу умолк. – Меч не твой. Он принадлежит Моргенштернам.

Джейс улыбнулся мрачной и одновременно милой улыбкой:

– Я забрал его у Джонатана. Твой сын убит.

Потрясенный, Валентин замер:

– То есть…

– Меч я подобрал с земли, где Джонатан обронил его… когда пал от моей руки.

Валентин не поверил сказанному:

– Ты убил Джонатана? Как ты посмел?!