Слабая женщина, склонная к мелонхолии

Гонсалес опять засмеялся, хотел, кажется, что-то спросить, даже уже начал: «И что ты?…» — но тут в комнату вошла тетя Фаина и строго заявила:

— Хватит режим нарушать. Больному пора ужинать — и отбой. Детей я уже уложила, так что в кухне поедим. Аська, можно больному до кухни дойти? Или уж лучше сюда все принести? Чтоб лишний раз не колыхался. Во избежание.

— Я не буду колыхаться, — пообещал Гонсалес. — Я буду очень медленно и осторожно, потому что уже проникся… Командир, разрешишь до кухни дойти? Ведь Пашка еще не спит, нет? То есть Митька…

Ася и тетя Фаина быстро переглянулись. Генерал ничего не сказал им о поразительном сходстве Митьки с его погибшим сыном, и первая реакция Гонсалеса-младшего при встрече с Митькой их даже встревожила. Всего неделя после операции… Да еще гонка на мотоцикле… Мало ли? Стресс. Или температура поднялась. Или и то и другое. Вот и результат — глюки. Правда, Гонсалес-младший довольно быстро очухался от потрясения и вполне внятно, даже спокойно объяснил, что Митька — вылитый его брат. Одно лицо, одна фигура, одна походка… Когда заговорил — выяснилось, что и голос тот же. Кто угодно обалдел бы. Спасибо, что в обморок не хлопнулся, хотя был к этому очень близко. Гонсалес говорил об этом серьезно и откровенно, ничуть не стесняясь своей минутной слабости. Впрочем, кажется, он это и слабостью не считал. Очень жалел отца, которому пришлось пережить то же самое. Узнав, что отец никому ничего не сказал, не удивился:

— Да, это на него похоже. Он очень сильный человек. Наверное, не хотел своими переживаниями вас грузить. Или опасался, что как-нибудь до меня дойдет… Или до мамы. Неизвестно, как бы она… За нее он очень боится. И Пашка… то есть Митька — он чей?

«Наш, — сказала при встрече тетя Фаина, уводя Гонсалеса в дом. — Иди уж, не отсвечивай тут. Потом все расскажем». Потом была суета с устройством, Асина бурная деятельность, телефонные разговоры с Москвой и со Светкой, тревога, звонок Алексеева — и оглушающее облегчение. Гонсалес ни разу не заговорил о Митьке. Казалось, что даже забыл. Как будто мало ему переживаний на сегодня. Неудачно получилось…

Гонсалес заметил, как Ася и тетя Фаина переглянулись, с досадой вздохнул, но объяснил опять очень серьезно и откровенно:

— Я в норме, не смотрите так. Я их не путаю. Мне даже и не хочется, чтобы Митька был такой же… А посмотришь на него — хочется, да. Может, хоть в чем-то похож. Тогда все-таки легче будет.

— Ну, пойдем… — Тетя Фаина тоже вздохнула. — И Митька на тебя давно посмотреть мечтает. Ты для него прямо герой, кумир и пример для усиленного подражания. Наслушался бог знает чего. Теперь будь добр — соответствуй… Аська, ты чего это глазами лупаешь? Ты погоди спать, сначала съешь чего-нибудь. Или хоть чайку с пирожком… Или хоть салатику, что ли…

— Не хочу, — вяло сказала Ася. — Устала. Ничего не хочу.

— А кто ж тебя спрашивает? — привела свой любимый аргумент тетя Фаина. — Иди, не разговаривай.

И Ася послушно пошла за ними в кухню, молча, как и было велено. Потому что разговаривать уже никаких сил не было. Молча посидела за столом, почти не улавливая смысл общей беседы. Кажется, Митька подбивал Гонсалеса на побег, жизнь на нелегальном положении и месть «этим козлам», которые его «закатали ни за чох». Гонсалес серьезно объяснял что-то насчет законности, а главное — ответственности перед родными. Митька солидно соглашался, что родня — это главное, лично он никогда бы не решился подвести тетю Фаину, Асю или мелких… Потом о родне заговорила тетя Фаина. Ася поймала себя на том, что не помнит, что только сейчас ответила на вопрос… Вопрос она тоже не запомнила. И даже не заметила, кто его задал. Она с трудом, кряхтя и охая, с опаской наступая на отсиженную ногу и хватаясь за ноющую поясницу, полезла из-за стола, машинально пробормотала: «Спасибо, все было очень вкусно, всем оставаться на своих местах, больной, соблюдайте режим, спокойной ночи» — и побрела в свою комнату, краем сознания отметив, что тетя Фаина стала рассказывать Гонсалесу, какая Ася у них слабенькая, а Гонсалес почему-то опять смеется. Ну и что тут смешного? У себя дома… то есть в доме тети Фаины она имеет право быть слабой.

В третьем часу ночи коротко пиликнул мобильник. Сообщение. Еще не проснувшись, Ася на автопилоте сначала включила настольную лампу, а потом схватила телефон. Он пиликнул в ее ладони еще раз. Еще одно сообщение. Для двух часов ночи — многовато. Хоть бы уж ничего случилось…