Как свежи были розы в аду

– Кривицкий живет на втором этаже… Он ей подошел, да?

– Все подошли! К мужику на первом она зарегистрировалась по договору ренты какой-то, через месяц чего-то там нахимичила, он вроде переехал в другой город, квартира теперь ее. Тот, который пил, уже не пьет, потому как помер. Квартира ее. Вот такая жена у Алексея Викторовича.

– А где она сейчас?

– Так в какой-то из этих квартир. Работа у нее кипит. Посадила там на телефоны каких-то баб неместных. Крутит-вертит. Могу показать, где это.

– Да нет, пока не стоит. Но без нее он не откроет нам?

– Он мне откроет, – с энтузиазмом произнесла Эмма Григорьевна. – Пошли. Мы уже пописали. Он, как услышит, как Иржик гавкает, всегда открывает. Я ему иногда чего-нибудь поесть приношу. Я много готовлю, а Зинка кинет ему кусок сала и пошла – типа работать.

– Пошли, – сказал Слава, глядя на собеседницу, как на марсианку. Ее осведомленность и радостная готовность донести до человечества любую информацию его пленила. Мечта следователя.

Они вошли дружной компанией в подъезд, поднялись на второй этаж. Эмма позвонила, Иржик погавкал, дверь открылась. На них уставился без выражения худой человек в тренировочных брюках и майке.

– Вам кого?

– Вас, Алексей Викторович, – сказал Слава. – Вот удостоверение. Отдел по расследованию убийств. Решили не беспокоить повесткой, а побеседовать неформально.

– Ой, мамочки мои, – всплеснула руками Эмма. – Отдел по расследованию… Убийств! А что? А что случилось?

– Все в порядке, Эмма Григорьевна, – нежно взял ее за локоть Сергей. – Ну, мы в связи с тем делом, о котором вы нам сами и говорили. Мы к Алексею Викторовичу как к свидетелю.

– Какой я вам свидетель? – возмутился тот.

– Можно нам войти? – спросил Слава и на всякий случай придержал дверь. – Свидетель – это любой человек, который способен пролить свет на обстоятельства. Мы решили, что вы можете.

Они вошли в прихожую, неприветливый хозяин провел их в комнату, показал рукой на стулья.

– Алексей Викторович, – произнес Слава. – У нас есть информация, что вы бывали у Надежды Ветлицкой, когда ваша дочь находилась в заключении, и потом, когда она вернулась.

– Откуда такие сведения?

– От соседей, разумеется. Квартира заметная. Вы поддерживали отношения с Надеждой Ветлицкой?

– Заходил несколько раз.

– С какой целью?

– Проведать.

– Когда были в последний раз?

– Не помню.

– О чем говорили?

– Да так, про Вальку, наверное.

– Разве не логичнее было бы поговорить о Валентине с ней самой?

– С Валентиной не логичнее, – вдруг отчеканил Кривицкий. – Невозможно с ней говорить.

Сергей вынул сигареты, оглянулся в поисках пепельницы. Кривицкий достал с полки, поставил ее на стол. Сергей предложил ему сигарету, он жадно закурил.

– Что вы думаете об убийстве Надежды Ветлицкой? – спросил Земцов.

– Это я должен у вас спросить, что вы думаете, – ответил Кривицкий с вызовом. – Сначала мою дочь арестовали, потом выпустили… Так она не убивала, что ли?

– Мы не нашли доказательств ее вины. – Слава поднялся. – Прошу вас подумать, может, получится вспомнить, когда и по какому поводу вы были у Надежды Ветлицкой в последний раз. Вот мои телефоны. Возможно, мы вас вызовем. Мне сказали, что вы не выходите? Что-то со здоровьем?

– А куда мне выходить? – буркнул Кривицкий.

– Значит, приехать сможете. Отвечайте, пожалуйста, на звонки. Думаю, вы заинтересованы в завершении этого дела.

– А я…

– Ну, не чужие вам люди в нем задействованы. Погибла женщина, с которой вас связывали непростые отношения.

– Какие еще…

– Ее сестра писала при жизни, что непростые. Ну, это не наш, собственно, вопрос.

Они вышли из квартиры, подъезда, сели в машину, зная, что за ними сейчас наблюдают по крайней мере четыре пары глаз: Кривицкого, Эммы Григорьевны, Иржика и Степаниды. Сергей положил в «бардачок» аккуратный сверточек из салфетки.

– Его окурок и помада. Жены Зинки.

– И что ты о нем думаешь?

– Я думаю, что он был лучше раньше, – задушевно сказал Сергей. – Но не настолько, чтобы изменять с ним Майорову. Нам с Эммой Григорьевной этого не понять как женщинам. А если ближе к делу… Слав, их надо рассмотреть под лупой. И хаты эти, нелегальные риелторские конторы прошмонать. Ветлицкая жила одна в огромной квартире. Валентина находилась в тюрьме. Алексей был вхож к Ветлицкой. И тут – явление Зинки, у которой женихи на всех этажах и за углом. Стремная парочка. Как бы фальшивая дарственная не всплыла.