Блуда и МУДО

Моржов дождался Милену в кафе, где его без сахара поил кофе таджикский полуавтоматический трансвестит, а потом повёл Милену в гостиницу. За кофе Моржов заплатил как за сладкий, в гостинице сунул взятку, чтобы ему дали номер (с местной пропиской в гостиницу не селили), потом сунул взятку, чтобы Милену пустили без паспорта (Милена не хотела называть себя), потом ещё дал денег уборщице, чтобы она убралась из номера вон, а не пылесосила ковёр полтора часа в присутствии постояльцев. Моржову страшно надоело переплачивать. Он хотел цены фиксированной и адекватной. Вообще хотел адекватности. То есть соразмерности. В облике города она была. А в поведении людей её не было вовсе.

Моржов выбросил окурок в окно и вернулся на кровать, стащил с Милены и кинул на пол одеяло. Голая Милена сидела, обхватив колени. Моржов нежно расцепил её руки и положил вдоль тела, нажал на колени ладонью и заставил Милену вытянуть ноги. Теперь Милена была покорно открыта его взгляду.

– Хочу наглядеться на тебя, – пояснил Моржов.

– Ещё наглядишься много раз, – тихо пообещала Милена.

– А вдруг нет?…

Моржов медленно вёл ладонью по её едва выпуклой груди, по узкому животу. Милена закрыла глаза.

– Ты не имеешь права меня оставить, – сказала она. Теперь Моржов знал, какова Милена настоящая.

В постели не было бизнес-вумен, успешной леди, эмансипированной феминистки, страстной и агрессивной женщины-вамп, опытной, жадной, охочей и самоуверенной красавицы. Моржова поразил этот контраст преображения. Сонечка была послушной, а Милена – покорной. Моржов даже не понял, хочет ли она его. Милена была как зеркало и отражала всё, что было в его желании. Он хотел – и она хотела; у него лопалось сердце – и она задыхалась.

Он понял, что сказала ему Милена. Он не только снял с неё одежду, а словно убедил её ещё и бросить оружие. Мол, вдвоём они и голые сильнее врага. И теперь, покинув Милену, он не просто оставил бы её одну, а оставил бы одну и без возможности самозащиты. А это уже предательство.

– Я ведь совершенно не знаю тебя, Боря, – сказала Милена. – Кто ты такой? Чего тебе надо? Просто секса?

– Мне надо, чтобы не было конца света, – повторил Моржов свою старую шутку, но Милена даже не улыбнулась.

Ветер вломился в комнату, будто бежал по фасаду гостиницы и провалился в открытое окно. Медные волосы Милены кинуло Моржову на лицо.

– Где ты родился? Кто твои родители? Где ты учился? Был ли ты женат? Есть ли у тебя дети? – отстранённо, как-то механически перечисляла вопросы Милена.

Моржов накрыл её лицо ладонью, словно хотел прекратить поток вопросов. Он начал гладить Милену по закрытым глазам, по калмыцким скулам.

– Родился здесь, – сказал он. – Женат был, но развёлся. Детей нет. Учился на заочке в областном. Родители живы-здоровы, живут в деревне. От Ковязина полтора часа на автобусе. Когда в стране началась эта бодяга, они поменяли квартиру в Ковязине на хороший дом и свалили туда. Они уже пенсы. Им в грядке интереснее. А мне чего в деревне делать? Кур доить?… Но всё это – лишняя информация, Милена. Она ни о чём не свидетельствует. Человек не выводится из суммы фактов его жизни. Биография нужна только для суда, а психоанализ – для зомби. Фрейдизм – психическая юриспруденция. Все законы – это десять телевизоров пикселей.

– Роза – твоя любовница? – прямо спросила Милена.

– Нет, – твёрдо ответил Моржов.

Сейчас (да и всегда) это был единственный приемлемый ответ.

– Почему-то я тебе не верю…

– А я и не мессия, чтобы мне верить, – мягко сказал Моржов.

Милена чуть вздрогнула, когда ладонь Моржова слишком сильно сжала её грудь.

– Мне кажется, я при тебе как лучшая жена в гареме… – призналась Милена.

– Ты спишь с двумя мужчинами сразу, – осторожно возразил Моржов. – Для жены из гарема этот чересчур… по-модернистски.

– Саша хороший человек… – виновато прошептала Милена.

– Со всеми хорошими не переспишь.

– Я… не уверена, что я тебя люблю… Моржов усмехнулся:

– А разве это важно?

– Я не хочу быть к Саше несправедливой… Моржов пожал плечами. Справедливость здесь была ни при чём. На самом деле Милена, успешная и волевая женщина, просто не могла сопротивляться напору Манжетова. И сознаться Моржову в этой своей слабости

Милена тоже пока ещё не могла. Как только она сможет хоть что-нибудь, так сразу Моржов и вышибет Манжетова из жизни Милены.