Будешь моей мамой

— Почему — если? Обязательно приедет, ты не бойся.

— Я боюсь проснуться, — вдруг горячо зашептала Ольга. — Я боюсь: просыпаюсь — и ничего этого… ни Чижика, ни вас, ни Шурки, ни Муськи, ни квартиры… И я опять совсем одна. Ведь не может быть, чтобы все это на самом деле было, правда? Ведь на самом деле так не бывает…

— Посмотри на меня, — велел Игорь.

Ольга качнула головой, и он выпустил ее руку, обхватил ладонями ее щеки и осторожно повернул лицом к себе. Она зажмурилась, пряча от него полные звезд глаза, но звезды тут же поплыли из-под ее ресниц, в каждой капле слезы — все звездное небо.

— Не плачь, — шепнул Игорь, стирая пальцами с ее щек звезды. Потом осторожно подхватил ее, пересадил к себе на колени и обнял. — Не плачь, пожалуйста.

— Я никогда не плачу, — решительно возразила Ольга и зарыдала, уткнувшись лицом ему в грудь и вцепившись руками в свитер.

— Тише, тише, тише, — забормотал Игорь, крепко прижав ее к себе и укачивая, как ребенка. — Не плачь, Оленька… То есть поплачь, это нормально, иногда нужно. Только ты не бойся ничего. Вот увидишь, все будет хорошо. И ты никогда не будешь одна. У тебя все будут — и Чижик, и Шурка, и Муська, и… я. Всегда. Ты ведь не против?

Ольга отчаянно плакала, давя всхлипы и дрожа. Она ничего не ответила. Скорее всего, просто не слышала его слов. Муська завозилась между ними, недовольно тявкнула и полезла на волю, путаясь в кистях шали.

— Вот видишь, — бормотал Игорь, совершенно не думая, что говорит. — И Муська со мной согласна. И все со мной согласны. Все-все-все… Вся наша большая дружная толпа. Я так думаю, если всех подсчитать, нас будет даже больше, чем Калмахелидзе. А когда Шурку замуж отдадим, она нам еще нарожает… Ты только представь, сколько у нас с тобой народу будет! И все свои. А ты говоришь — одна…

— Зачем? — Ольга замерла, не отрывая лица от его груди, и голос ее прозвучал глухо и от этого как-то особенно испуганно.

— Что — зачем? — не понял Игорь.

Ольга оторвалась от него, вытерла лицо шалью, глубоко вздохнула и сипло спросила, напряженно глядя ему в лицо:

— Вот это все — зачем? Вам какая от этого польза? От всей толпы? Вам разве это не мешает? Чужие… Думай обо всех… А потом — расход какой!

— Как это чужие? — удивился Игорь. — Это почему вдруг чужие? Что-то я тебя не понимаю.

— А Инга Максимовна что говорит? — помолчав и повздыхав, спросила Ольга. — Она не против, что вы Шурку к себе перетащили?

— Вот уж кто не против, так это мать. — Игорь засмеялся, вспомнив, как та азартно планировала светлое будущее нового члена семьи. — Ты, наверное, не знаешь… Мать сама всю жизнь всех своих к себе перетаскивала. Катерина Петровна — ее бывшая одноклассница, представляешь? Дружили в детстве очень, а потом жизнь развела. Но переписывались, перезванивались… Когда тетя Катя с мужем развелась, там у нее как-то плохо все получилось… Болела очень, потом дочка в аварию попала, поломалась вся. В общем — мрак. И денег никаких. Мать их обеих к нам перевезла. Потом постепенно все устроилось, все у них сейчас хорошо… А тетя Катя так у меня и осталась. И тетю Марину мать к себе забрала. Тетя Марина тоже ее давняя подруга. И тоже одна осталась с миллионом проблем. А Тамара — помнишь, бухгалтер у меня такой… э-э… колоритный? Тамара — племянница одной бывшей отцовской сослуживицы. Она Тамаре вместо матери была, всю жизнь ей посвятила, а потом — инсульт, парализовало… В общем, Тамара сейчас с ней буквально нянчится. И деньги, конечно, летят. Где она еще столько заработает?… А Саша Большой — сын двоюродной сестры первой жены второго мужа матери.

Ольга всхлипнула, опять уткнулась лицом в грудь Игоря и вдруг засмеялась.

— Ты что? — удивился Игорь. — Ну да, звучит, конечно, нелепо, но я все правильно сказал.

— Замечательно звучит, — отозвалась Ольга, и он ощутил сквозь свитер ее горячее дыхание. — Игорь Дмитриевич, вы правда хороший. И Инга Максимовна тоже. Очень, очень… Я ее просто люблю… Вы на нее похожи, знаете, да?

— Да, — согласился Игорь, опять забывая смысл слов, потому что его молодая весенняя радость блаженно грелась в ее дыхании, а нос щекотали легкие, рассыпчатые пряди Ольгиных волос. — Я очень похож на мать… На отца я тоже похож… Он был замечательный… И на деда похож. И даже, кажется, на бабушку… Они у меня все хорошими были… Оленька, у нас в роду никто никого не обижал. Никогда! Алкоголиков не было, больных не было, сумасшедших тоже… Вполне приличные люди, не хуже других. Ой, что-то я не то говорю. Оленька, выйди за меня, а? Подожди, ты только не шарахайся сразу опять! Ты подумай. Ты надумаешь, вот посмотришь… Я же не тороплю, я просто напоминаю! Нет, не просто… Ну как тебе объяснить?! Я точно знаю: ты обязательно должна выйти за меня замуж! Понимаешь? Это просто неизбежно!